Иван Уханов - Рычков
Но такая их самостоятельность вредила общим задачам государства. Вот почему русское правительство с начала XVIII века стало ограничивать права и волю казаков, требовать повиновения самодержавной власти. Петр I, не желая видеть какую-либо часть государства независимой, удалившейся от центрального руководства, издал указ, по которому Яицкое войско с 10 марта 1721 года было передано в ведомство Военной коллегии с одновременным подчинением астраханскому губернатору. При образовании в 1744 году Оренбургской губернии яицкие казаки по всем внутренним делам и распорядкам стали подчиняться непосредственно Неплюеву.
Военная коллегия стремилась пресечь казачье самоуправство, реорганизовать сам строй Яицкого войска и, объединив в нем все общины, превратить его в боевое подразделение русской регулярной армии. Казаки же слышать не хотели о солдатчине, уставных требованиях, которые бы нарушили их вольные обычаи и нравы. Особое возмущение у них вызвало намерение Военной коллегии произвести в общинах перепись населения, якобы ради общей пользы войска: жалованье отпускалось всего на 600 человек, хотя казаков было в несколько раз больше. Перепись помогла бы установить точную численность войска и соответственно увеличить сумму жалованья. Однако казаки всячески уклонялись от переписи, страшась того, что затеяна она ради введения рекрутчины. Их тревожило всякое административное вмешательство Москвы. Казаки просили не заселять их земли самарскими и симбирскими дворянами, как предусмотрел в своем проекте Татищев. Они опротестовали этот проект в своей встречной просьбе к правительству. «От такого заселения мы придем в крайнюю нищету и разорение и рыбные наши промыслы, от которых все свое содержание и пищу имеем, и службу отправляем, вовсе уничтожатся…»
Противясь всякому нововведению, они упрямо твердили:
«Не можно сему быть, понеже войску Яицкому даровано от царя Михаила Федоровича право служить казачью службу по своему обыкновению» (то есть по-старому. — И. У.).
Или: «Не бывало сего при наших дедах и отцах, не бывать и у нас!»
Осуждая новые порядки, казаки, однако, видели, что вечевой строй их общин устарел. Козни и междоусобицы расшатывали войско. Казацкие старшины взимали с простых казаков немалые деньги за право рыбной лови, наживаясь за счет бесконтрольных поборов.
Не менее грабительским оказалось прибытие к яицким казакам в середине XVII века астраханских купцов Гурьевых. Эти предприимчивые «гости» перегородили реку «учугом», сколоченным из деревянных свай, шестов и плетней. Поднимаясь с моря вверх по течению для нереста, осетры, белуги, сазаны натыкались на эту перегородку, теснились здесь большими стадами. Рыбу вычерпывали из воды специальными лопатами и сачками, Московское правительство, не вникнув в суть этого прибыльного способа рыболовства, опрометчиво выдало купцу Михайлу Гурьеву грамоту, говоря сегодняшним языком, патент на его изобретение и обязало построить на берегу защитный городок. В 1640 году он был построен и назван Гурьевым. Гурьевский учуг был своего рода огромным браконьерским сооружением, красная рыба не могла подняться в верховья на нерест, река за какие-то десятилетия заметно обезрыбела. Яицкие казаки, встревоженные и озадаченные, обратились прямо к императрице с жалобою на то, что «астраханские гости оголодали все войско».
Неплюев еще в 1743 году в своем донесении в Сенат вступился за казаков, признав их жалобы справедливыми. В итоге заселение дворянами земель по нижней части Яика отменили, а гурьевский учуг был отворен для прохождения рыбы из моря вверх по реке и передан в пользование казакам.
Военная коллегия же по-прежнему смотрела на Яицкое войско как на пограничную военную силу и искала всякие способы для дальнейших ограничений его самостоятельности. Не случайно она поручила Неплюеву заняться вопросами прямо-таки следственного характера.
Прибыв в Яицкий городок, Неплюев, по совету Рычкова, прежде чем чинить команды и распоряжения казакам, начал собирать мнения о всех обстоятельствах их прошлой и настоящей жизни. Многое уяснил для себя первый оренбургский губернатор из бесед со старшинами, с войсковым атаманом Андреем Бородиным и с бывшим атаманом Ильей Меркурьевым, у которого отец, Григорий Меркурьев, тоже был атаманом и, дожив до ста лет, умер в 1741 году.
«Все оное войско, — писал Неплюев, — содержание и пропитание имеет, и к службе ее императорского величества надлежащую справу получает от рыбных в реке Яике ловель. И для того отъезжают они из городка в год по четырежды: 1. Весною в апреле и в мае месяцах, и продолжаются по июль, а оттоль прибывшие ходят за хлебом в Самару и в Сызрань, так как у них при Яицком городке пашен не бывало, и нет; да и быть едва возможно ль; ибо земля весьма сухая, глинистая, или песчаная, и к пашне видится неудобная. 2. Октября с 1 числа начинается у них называемая осенняя плавня, в которой бывают недели по четыре. 3. Ноября с 25 числа ловят неводами, и притом недели по три продолжаются. 4. Января с 1 начинают они так именуемое багренье, кое марта до 1 числа продолжается, а потом снова в помянутые города за хлебом и прочими надобностями отъезжают. Все эти ловли, начиная неподалеку от городка их (под которым для того, чтобы рыба вверх не уходила, сделан и всегда содержится учуг, то есть перебой, поперек всего Яика), производят вниз по реке Яику верст на 500 и более; и понеже будучи они на тех своих промыслах все с их оружием, находятся между форпостов, то оные их промыслы и к осторожности, если бы нужда позвала, способствуют. В городке же, во время отлучки их на те промыслы, для осторожности и караулов оставляют они из действительно служащих по 300 человек, кроме отставных и малолетних, и тех казаков, которые своевольно в домах остаются; сверх того из них же в осеннее время человек по 500 и более ходят на звероловство, и бьют в степных местах лисиц, волков, корсаков и кабанов, от чего также имеют свои доходы, а некоторые, ездя в Оренбург на ярмарку, по возможности торги и купечество производят».
Эти описания Неплюева Рычков дополнил в своей «Топографии Оренбургской» многими любопытными деталями и подробностями. Обойдя городок и его окрестности, он составил точное описание всего увиденного, произвел, так сказать, словесную съемку объектов. Рычков помнил наставления Татищева, что живая, основательная география — это описание явлений в их историческом развитии, это всеохватывающее уведомление о естественном, политическом и экономическом состоянии описываемой территории. Почти каждую страницу своих землеописаний Рычков насытил историческим содержанием и этнографическим толкованием. Сообщив, что от Оренбурга до Яицкого городка 269 верст, что в нем около трех тысяч дворов, Рычков далее весьма зримо представляет читателю местоположение. «Улицы в нем по большей части тесные и некоторые так узки, что двум телегам разъехаться почти невозможно. Что до укрепления принадлежит, то в 1744 году все жило с одной стороны от реки Чагана к старому течению Яика двойным плетнем обнесено, между которого насыпана земля и укреплено столбами, а снаружи весь тот плетень обмазан глиной, а вокруг всего сделан ров…»
