Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
4. Читал ли ты в «Октябре» № 4 статью Котляра о фантастике? К нам в Ленинград «Октябрь» еще не дошел, но о статье все знают. Что за очередная гадость? У нас, по слухам, пишет довольно гнусную статью Дмитревский: о Леме и о Стругацких в связи с антиутопиями. Статья пишется
а). Для сборника ф-ки в Лениздате и б). Для «Коммуниста». Вилинбахов хочет тоже писать статью о социологии Стругацких (положительную, как я понял), но подробно мы с ним еще не говорили.
5. Альтов прислал отчет Азербайджанской комиссии об анкетном опросе, и теперь мы тут размышляем, как его поделикатнее довести до сведения Гора. Сошлись на том, что ничего, мол, страшного: речь-то идет лишь об одном произведении, к тому же — о самом первом и не самом удачном (сразу выяснилось, что Дмитревский всегда относился с сомнением к «Докучливому собеседнику»).
6. Не помню, писал ли я раньше, что звонили из Ленфильма. Сообщили, что нашим сценарием вроде бы заинтересовался Алексей Герман (сын покойного знаменитого писателя) — молодой начинающий способный режиссер. Сейчас он кончает какую-то работу, а потом хотел бы вплотную заняться ТББ. Я сказал: отчегё же? С тех пор — ни слуху ни духу.
Ну вот пока и всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Ленке привет. Может быть, и она приедет? Я был бы рад.
Письмо Аркадия брату, 20 апреля 1967, М. — Л.Дорогой Боб!
1) Только что закончил читать сверку «Возвращения». НичеГё. Пришлось, между прочим, еще кое-где слегка сокращать и растягивать, но так, по мелочам. Думаю, в июне получится сигнал.
2) Статью вонючего Котляра в «Октябре» ты, вероятно, уже читал. Я думаю, реагировать не стоит.
3) Ходят слухи о больших переменах в идеологических организациях. Говорят, снят Семичастный, отсылают куда-то послом Шелепина, сняли директоров ТАССа, АПН и т. д. И что плохо держится Павлов. Не знаю, насколько это верно. Короче, культ восстанавливаться не будет.
4) Хочу приехать все-таки числа 7-го.
5) Достал три тома Монтеня, буду читать на предмет «ГС».
Жму, целую, Арк.
Письмо Аркадия брату, 24 апреля 1967, М. — Л.Дорогой братик!
Получил твое письмо, сразу не ответил, потому что захлопотался со всевозможными юбилеями (Ефремову 60, Гуревичу 50) и выступлениями (выступал в Московском физико-техническом институте).
Очень тебя нам было жалко. Надеюсь, это все уже идет на спад. Я приеду, возможно, с Ленкой, числа десятого, а то и седьмого, отдохнем, потрепемся, в киношки сходим, а как отдохнешь, тогда и за работу.
22-го я с Ниной Матвеевной ездил поздравлять Ивана Антоновича. Мы ему подарили общими силами антикварную французскую книгу-альбом с одетыми и неодетыми кисками, купили ее за 75 рублев через знакомых библиофилов, деньги собрали по 25 рублей с пары: мы с тобой, Громова и Беркова, Емцев и Парнов. Шеф был очень доволен, подарок королевский. Там же встретил я Дмитревского. Он жаловался на тебя за холодность, хвастался, что пишет статью в «Коммунист», материл «Октябрь» и Котляра. Потом приперлась кодла специально приехавших из Киева киношников, ставящих «Туманность Андромеды» — Шерстобитов, все время похохатывающий, артист и артистка, он играет Дар Ветера, она — Низу, технический директор и еще некто без реплик. Они привезли шефу в подарок уникальный календарь с кадрами из «Туманности» и хорошенькую модель «Тантры». Затем все сели пить коньяк, а шеф тосковал, он себя чувствовал неважно. Мы с Ниной демонстративно поднялись и громко заявили, что Ивану Антоновичу нужно отдохнуть, но на киношников это впечатления не произвело: шибко присосались к коньяку.
В тот же день я отправился выступать в МФТИ. Народу набилось человек четыреста, я спешил, провел вечер в поразившем меня самого темпе: прочитал отрывок из УНС (как ловят машинку) и ответил на сотню записок, из которых, впрочем, пять или шесть заключали просьбу придвинуть к себе микрофон, десяток осведомлялись, как мы пишем вдвоем и т. д. Особенно интересных вопросов не было, хотя и отрадно, что слушали очень внимательно.
Экзы я получил, все пять штук, спасибо. Теперь мы кое-чем себя обеспечили. Звонил Бальбуров, редактор «Байкала». Он, оказывается, все это время был в Москве. А тут на него сразу насели за хамство девушки из «Лит. России», Саша Горбовский и еще много кто. Он бурно извинялся, грозился по приезде уволить виновных, кричал, что Стругацкие одни, а дармоедов в любой редакции много и т. д. Одним словом, обещал выслать нам десяток экзов. Не знаю, может, и соврал.
Вышла на трех языках в «Мире» наша «Далекая Радуга». Фирсов мне послезавтра передаст. Я ему «Вахту Арамиса», а он нам экзы.
Завтра у нас собрание рабочей группы, выступает Юлик[47] с докладом «Об эстетике фантастики». Это глава из его будущей книги, на которой он думает получить доктора.
Да! Очень я обрадовался, что наш Юрка Манин стал лауреатом. Есть, есть правда на земле.
Вот и всё пока. Поцелуй всех своих.
Жму, твой Арк.
«Юрка Манин стал лауреатом». 22 апреля 1967 г. Юрий Манин был удостоен Ленинской премии за цикл работ по теории алгебраических кривых и абелевых многообразий. В то время самого лауреата не было в Москве, но АН не удержался, чтобы не отметить с друзьями эту дату. Вспоминает супруга Высоцкого:
Абрамова Л. Факты его биографии: Л. Абрамова о Владимире ВысоцкомОн не раз, не два — часто приходил. Это всегда была нечаянная радость, и мы с сестрой бросались готовить стол. Мы любили всех кормить, а его особенно. Он и ел так же талантливо и красиво, как писал, как всё делал. И вот еще помню его приход, еще до нашего с Володей развода, в июле 1967-го. А. Стругацкий жил с семьей на даче, мы его давно не видели. И гостей не ждали: у меня болели зубы, и физиономию слегка перекосило. Я была не дома, а у Лены, они с матерью, моей теткой, жили на улице Вавилова в первом этаже громадного кирпичного дома с лифтерами и пышным садом у окон. Аркадий позвонил именно туда и сообщил, что он в Москве, что скоро будет, потому что надо отметить событие: общий наш друг, математик Юра Манин получил какую-то премию, или орден, или звание, уж я не помню, но что-то очень хорошее и заслуженное. Его самого нет в Москве, но мы должны. Да! Мы должны! Зуб мой прошел, и физиономия распрямилась и просияла. Мы с Леной принялись за работу: застучали ножи, загремели сковородки. Форма одежды — парадная. Позвонили Володе в театр, там «Пугачев», спектакль недлинный, приходи к Лене, будет А. Стругацкий. Играй погениальнее, шибко не задерживайся. Ну подумаешь — фестивальные гости на спектакле! Ну поговоришь, они поахают — и к нам: Стругацкий не слышал еще ни «Жирафа», ни «На стол колоду, господа!».
