Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943
Во время ночного сеанса радиосвязи Ханс Фертер спросил, транспортабельны ли раненые. Если да, то на помощь коммандос в первой половине дня отправится войсковая колонна. Егерям было приказано прибыть в Ревны.
Ханс Фертер видел, что егеря возвращаются усталыми и беспокойными. Их головы покрывали черные полумаски, на изможденных лицах еще сохранялись едва заметные следы недавнего бритья. Они выглядели нервными, возбужденными и раздраженными. Фертер подумал, что пяти дней передышки недостаточно для восстановления их сил.
И все же у них только пять дней. Уже запланирована новая операция, и Фертер заранее знал, что ее встретят в штыки. Он позаботился о том, чтобы коммандос по возвращении были удобно обустроены и накормлены. Остальное от него не зависело.
Манфред, убедившись, что его люди размещены как следует, отправился в город. Он ходил бесцельно, со страстным желанием рвануть в Миликонец, которое сдерживалось глупой стыдливостью и опасением получить отказ со стороны Клауса, не понимающего его чувств. Ему хотелось убежать от войны в его старой крестьянской одежде, с непокрытой головой. Чья-то рука взяла его за рукав. Когда повернулся, перед ним стояла Женя, которая повела его к соседнему дому.
Старуха Усыгина восседала на старом стуле и встретила его набором оскорблений. Он бросился к старухе, поцеловал ей руку, за что снова был обруган, и подошел к Жене.
— Я ждала тебя, — пролепетала девушка.
— Как ты узнала, что я вернулся в Ревны?
Затем, видя, как изменяется выражение лица Жени, он сделал успокаивающий жест:
— Нет, пусть так… я не против… Очень рад тебя видеть.
Они начали разговаривать короткими бессвязными фразами, обращая особое внимание на вопросы, которые не следует ставить, и слова, которые не следует произносить. Старуха Усыгина подогрела самовар. Потом Манфред откланялся:
— Увидимся позже.
— Хорошо.
Направляясь в розовый дом Фертера, Манфред думал о том, что прибытие Жени не может остаться незамеченным. Он опасался, как бы кто-нибудь не опознал ее на улице или узнал о ее присутствии. Кроме того, он чувствовал себя в неудобном положении: насколько в деревне Миликонец он мог самостоятельно контролировать события, настолько здесь действия Жени, а также ее близких могли быть опасными. Он решил посоветоваться с Гюнтером и повернул назад, чтобы пойти в направлении лазарета.
Молодой врач спокойно его выслушал. Он заверил Манфреда, что Хайнц и Клаус уже знают о его романе в Миликонце, и посоветовал ему поговорить с ними.
Вечером в розовом доме отдыхали, если не веселились. Ханс Фертер собрал много записей песен из альбома Бранденбургских концертов. Его гости, насытившись и напившись, забывались.
Хайнц наблюдал за Манфредом, веселый и возбужденный вид которого заинтриговал его с начала вечера. Он не удивился, когда услышал от него о Жене.
— Может, она приехала только для встречи с тобой, — предположил Клаус с некоторым упреком.
— Возможно, — продолжил Хайнц, — но как она узнала о твоем приезде сюда? Ты говорил ей об этом?
— Нет, — ответил Манфред. — Я даже не касался таких вопросов. Думаю, она приехала в Ревны по приказу.
— Мы можем осторожно понаблюдать за ней, — сказал Ханс Фертер. — Но сомневаюсь, чтобы это дало эффект.
— И потом, важно, черт возьми, — вмешался Гюнтер, — что вы о ней знаете. Что касается остального, то Манфред достаточно разумен, чтобы встречаться с ней на свой страх и риск. Во всяком случае, он рискует жизнью меньше, чем в последние недели. Давай, старина, ступай, — добавил врач, подталкивая Манфреда к двери, — и возвращайся к нам целым и невредимым.
Четыре офицера смотрели, как уходит их товарищ, с некоторой завистью. Хайнц вместе с тем полагал, что Манфред шел навстречу многим неприятностям.
Женя и в самом деле прибыла из Миликонца в Ревны по приказу. Мясенко и Яковлев располагали теперь слишком многими доказательствами эффективности коммандос, чтобы не попытаться их выследить и уничтожить. Эти люди казались им гораздо более опасными, чем любое полицейское подразделение. Новый тип войны — вот что их породило. Гайкин быстро сообразил, что это были те самые люди, которых они вынудили уйти из Миликонца. Название деревни напомнило ему о Жене. Если кто-то и мог их опознать, то только она. Мите поручили снова сходить в Ревны, куда, согласно добытой информации, периодически возвращались коммандос. Женя должна была выяснить, кто они, какова их численность, и сообщить партизанам, когда они покинут городок. Девушке поручили также разузнать о войсках, расквартированных в Ревнах, откуда поступали сигналы о прибытии каких-то подкреплений.
Через три дня Гюнтер и Клаус нанесли визит старухе Усыгиной. Жени и Манфреда там не было. Чтобы не тревожить старуху, оба офицера явились в цивильной одежде, захватив шоколад и бутылку водки. Они затеяли со старухой долгий оживленный разговор. Когда в дверь постучали, ни тот ни другой не обратили на это внимания. Вошли два парня плотного сложения и сняли фуражки с большими козырьками. Их пронзительный взгляд на старуху Усыгину встревожил Гюнтера, который поднялся со своего места.
— Ну, ребятки, идите. Я достаточно насмотрелась на вас сегодня. Теперь ступайте. — Она добавила более низким голосом: — И да здравствует Советский Союз, ребята!
Клаус с удивлением взглянул на Усыгину, и все понял. Немцы улыбнулись и протянули парням руки, чтобы проститься. Гюнтера поразило сходство одного из партизан с Клаусом. Он был таким же белокурым, дюжим, плотно сбитым. Немцы ушли не оглядываясь.
Старуха Усыгина боялась. Не за себя, потому что своей жизни ей было не жалко, но за четырех парней.
Ковалев, а это был именно он, сел рядом с ней.
— Было бы неплохо привлечь этих двух молодцов. Тебе нужно направить их к нам, мама.
Старуха приняла задумчивый вид.
— Да, это были бы отличные партизаны… но нужно подумать. Они уже заняты. Ну… теперь поговорим о наших делах.
Она резко дернула подлокотник кресла и открыла маленький тайник.
— Вот численность войск. Прибыли танки и должны двигаться к реке. Против вас готовится крупная операция. Имеется много грузовиков с антеннами. Женя поручила мне также передать вам детали для рации, может, они пригодятся. У меня также есть новые пропуска, они действуют с завтрашнего дня.
— А что с немцами, которые преследовали нас?
Старуха сделала паузу…
— Они вернулись в Ревны. Думаю, вы их сильно побили… никто их не видел.
Потом снова сделала паузу.
— Их только пятьдесят человек… Но скажите Яковлеву, чтобы он был крайне осторожен, потому что фашисты готовят внезапный удар. Чуть не забыла: они недавно построили аэродром, недалеко отсюда. Он усиленно охраняется, но у нас там два своих человека. Вам надо было заняться им раньше, но теперь слишком поздно. Скажите также Яковлеву, чтобы он прислал сюда политкомиссара повыше уровнем. Дорого яичко к Христову дню, а мы остаемся иногда без новостей с Большой земли более недели.
