Игорь Оболенский - Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия
В эти же дни в СССР приехал Ричард Бартон, в конкурсной программе было два фильма с его участием. В одном он играл Тито и еще в каком-то итальянском фильме тоже главную роль исполнил. Все конечно же понимали, что он приехал за Гран-при. Я лично ни минуты в этом не сомневался.
Тем более что до этого на кинофестивале в Алма-Ате наш фильм не получил ни одной награды, а мое имя и вовсе не упомянули. Мальчика, который со мной играл, наградили.
А меня — как будто не было.
Поэтому с какой стати мне было надеяться на награду на фестивале в Москве?
Да я и вообще о наградах никогда не думал. А мне их давали без конца. Два ордена Ленина, медаль Героя Социалистического Труда, три лауреатства. Я еще свою жену Наташу спрашивал: «Слушай, чем я так провинился?» Всегда это было для меня полной неожиданностью.
А тут мы с Наташей собрались в Чехословакию отдохнуть. И так получалось, что в день закрытия фестиваля мы должны были находиться на теплоходе, который выходил из Одессы в Братиславу.
Да, забыл сказать, что кроме фильмов Бартона, в программе ММКФ еще и фильм с участием Марчелло Мастроянни был заявлен.
Поэтому я совершенно спокойно сел в самолет, и мы улетели в Одессу. Приехали, поднялись на теплоход, устроились и прекрасно проводили время. В первый же день капитан попросил меня выступить перед экипажем и рассказать про международный кинофестиваль. Тогда же это было большим событием. Вдобавок как раз в день нашего отплытия по телевидению шла передача о фестивале.
И вот, перед ее началом, я рассказал, что происходило в Москве и кто получит награды фестиваля. Только закончил рассказ, как началась сама передача, где показали церемонию награждения лауреатов. Когда дошли до приза за главную мужскую роль, я сказал: «Вот сейчас Ричарду Бартону дадут». А по телевизору в это время говорят: «Приз вручается грузинскому актеру Рамазу Чхиквадзе».
Все обалдели, включая меня и Наташу!
Вот так я и стал лауреатом ММКФ.
Приплыли мы в Будапешт, там была остановка. Гуляем с Наташей по пристани и вдруг видим в киоске нашу газету «Правда». Тогда же эту газету во всех социалистических странах продавали. А на первой странице — мой портрет!
Так как меня на церемонии награждения не было, то кадр взяли из фильма «Саженцы», где я был изображен в гриме седого старика с бородой. И так вышло, что у меня в тот момент ни копейки денег с собой не оказалось, чтобы купить газету.
Наташа подошла к киоскеру и попыталась ему объяснить, что очень хочет газету и готова ее обменять вот, скажем, на пачку сигарет.
— А зачем вам так нужна эта газета? — удивился продавец.
— Этот дядя, — говорит Наташа и показывает на фото в газете, — мой муж. Вот он стоит.
И показала на меня. А я стою молодой, мне лет 40 тогда было, в майке, без бороды.
— А ну, аферистка, уходи отсюда, — закричал киоскер.
В итоге приз мне привез режиссер Тенгиз Абуладзе.
На киностудии тогда существовал музей, где хранились все награды грузинских актеров, полученные на международных фестивалях. Зная, что у меня есть медаль Московского международного кинофестиваля, директор музея, моя однокурсница, пристала и стала просить отдать награду в музей. Ну я и отдал.
Года через два вспомнил про эту медаль и решил хотя бы посмотреть на нее. Отправился на «Грузия-фильм», зашел в музей и попросил показать. Меня провели в подвал, открыли сейфовую дверь и протянули почерневшую от времени железку. Подержал я эту жестянку в руках, отдал обратно, да и вернулся домой.
В Грузии всегда были хорошие режиссеры. Один Сергей Параджанов чего стоит!
Он ведь работал в Киеве поначалу, а только потом приехал в Тбилиси. Жил неподалеку от нас с Наташей, мы часто к нему заходили в гости.
Очень был гостеприимный и щедрый человек. Никогда не был особенно богат, но если хотел сделать приятное, мог снять со стены самый дорогой ковер и отдать в подарок.
Я снимался у него в «Ашик-Керибе». Честно скажу, не очень хотел, но Сергей уговорил. Когда я попросил у него почитать сценарий, он удивился: «Зачем тебе это надо? Тем более что никакого сценария и не существует».
Параджанов просто снимал так, как считал нужным в данный момент. И каждый раз у него получался художественный шедевр.
У него ведь и есть-то всего несколько фильмов. Но за границей его имя хорошо известно. Главным образом конечно же из-за его критического отношения к советской власти. Он никогда не держал язык за зубами, а прямо говорил, как ему все здесь не нравилось.
Но при этом представить себе Параджанова, живущего за границей, невозможно. Он обожал Грузию и никуда бы отсюда не уехал.
Сергей был человеком с удивительной фантазией. Мог сочинить что угодно и про кого угодно. Он и про меня всякое сочинял. Умным был человеком, очень начитанным. Иногда даже удивлял своими познаниями.
Мы с ним очень близкими людьми были.
Его последней работой стал фильм «Исповедь». Он начал снимать, но не успел закончить. Там трагедия произошла: пожар случился, а потом погиб артист. И все остановили. Под конец Сергей сам заболел — рак легких. Хотя никогда в жизни не курил.
Он всегда жил так, как ему нравилось. В Тбилиси у него была квартира в старом доме, где он родился. На третьем этаже было две комнатки и общий балкон, через который надо было зайти внутрь.
Параджанов знал все про старые вещи, про антикварную мебель. Он как-то мне и Наташе предложил: «Пойдемте, у меня есть одна баба знакомая, вы с ума сойдете, какие она вещи продает старинные».
Мы пошли. Эта женщина жила в старом районе Тбилиси. Открываем двери — а во дворе как раз эта баба стоит. Увидела нас и закричала что-то на неправильном грузинском. Потом я понял, что она имела в виду: «Не укради, сынок!»
Параджанов, оказывается, когда приходил к ней, все время что-то воровал.
Мы вошли, а она достала какие-то вещи — старые пуговицы серебряные, монетки. И все на Сергея смотрит, чтобы, значит, он ничего тайком не взял. И постоянно говорит ему:
«Не укради!» Но любит его, поэтому пускает.
Так получилось, что нам ничего в итоге не приглянулось, мы поблагодарили ее и ушли. А по дороге Параджанов запустил руку в карман и достал четыре пуговицы.
Только, может, не надо про это, а то все подумают, что Параджанов вором был. А он не был.
На что жил Параджанов? Продавал какие-то вещи. У кого-то покупал старый ковер, например, и перепродавал его потом.
Ругал постоянно власть. На чем свет костерил Филиппа Ермаша, тогдашнего руководителя Государственного комитета по кино в СССР. И тот ему платил, разумеется, взаимностью.
