Александр Дмитриев - Подводники атакуют
Благодаря умелым действиям личного состава и особенно Александра Морухова, лодка была спасена от гибели. Он и в дальнейшем отличался не раз. В 1944 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Уточняю у подчиненных, сможем ли мы продолжать движение на позицию? Они отвечают: серьезных повреждений дизеля и электрооборудования нет, необходимо около двух часов на уборку пятого отсека, замены масла в дизеле, приведения в порядок аккумуляторных ям.
После заслушанных докладов принял решение продолжать следовать на позицию.
Подводная лодка шла на безопасной глубине. В пятом отсеке производилась приборка. На помощь Билецкому и Самородову пришел моторист Шушманов, они начали убирать разлившееся по отсеку масло, затем приступили к осушке дизеля от воды и прокачке его свежим маслом. Электрики в это время производили протирку аккумуляторов и доливали их дистиллированной водой. Электрикам помогали Мамаев и Наумов, а также рулевые Ромашкин и Климов.
В центральном посту трюмные Акинин и Морухов производили уборку попавшей воды в отсек.
Через полтора часа Валиков доложил о готовности дизеля к пуску.
Мы начали всплывать в позиционное положение. Следом за мной на мостик поднялись Хриненко и Мамаев. Мы внимательно осмотрели горизонт и небо. Оно было сплошь покрыто плотными облаками.
Обстановка вокруг была спокойная, передал в центральный пост приступить к завтраку. После пережитых волнений и усталости у подводников был неплохой аппетит, и они благодарили торпедистов за хорошую пищу.
На мостик поднялся наш новый штурман лейтенант Александр Милов. Он идет с нами в первый поход. До этого он служил на подводных лодках Щ-208 и М-120, имеет опыт кораблевождения.
Я передал ему обязанности вахтенного офицера, а сам опустился в лодку. После завтрака прошел по отсекам, побеседовал с матросами и старшинами, сказал, что идем на коммуникацию противника к северу от Сулины. Предстоит форсировать минные заграждения противника и нужно быть всегда начеку.
Подводники слушали и в их глазах была уверенность и желание продолжать поход и искать врага.
Снова поднимаюсь на мостик, вместе с вахтенным командиром веду наблюдение за обстановкой.
После полуночи прямо по носу заметили чуть видимые очертания низкого острова. Я обрадовался тому, что мы так точно вышли к острову, и остался доволен работой нашего нового штурмана Александра Милова. Однако никому не сказал об обнаруженном острове, подумав, что мне показалось. По прокладке нашего курса движения на позицию, прочерченного Миловым на карте, я видел, что он ведет прямо на остров. Через пятнадцать минут спросил Хриненко, видит ли он что-либо прямо по носу?
— Нет, ничего не вижу, — ответил он.
— А вы посмотрите внимательнее чуть правее носа лодки.
— Вижу темный силуэт, похожий на остров.
Мое зрение меня не подвело. Говорю Хриненко, что я этот остров обнаружил вот уже как четверть часа и веду за ним наблюдение.
Через полчаса остров стал хорошо виден.
Милов взял пеленги на мысы острова и определил наше точное место. Мы продолжали двигаться уверенным курсом к коммуникации противника.
С наступлением рассвета мы погрузились и форсировали минное поле под водой. И на этот раз курс был проложен удачно, мы не касались минрепов.
Шли пятые сутки нашего маневрирования на позиции.
После полуночи на вахту заступил Милов. Стою вместе с ним на мостике. Лодка в позиционном положении, палуба лодки находится в воде, над водой торчит небольшой островок-мостик, ограждение рубки и тумба перископа, возвышающаяся над крышей мостика на полтора метра. Мы стоим без хода, ведем акустическое наблюдение, которое дает нам возможность обнаружить шумы кораблей дальше, чем мы заметим их визуально.
Спустился в лодку, спросил у акустика Александра Краснова, как прослушивается горизонт.
— Слышу слабые шумы справа на траверзе, — ответил акустик.
Из центрального поста мне передают:
— Командира срочно на мостик.
Бегом поднимаюсь по трапу, с зажмуренными глазами выхожу на мостик. Милов мне докладывает:
— Справа на траверзе вижу силуэт транспорта.
Я дал малый ход, ложусь на курс атаки. Приказал торпедистам приготовить правый торпедный аппарат к выстрелу.
Всматриваюсь в сторону транспорта, но ничего не вижу.
— Товарищ командир, — докладывает Милов, — я установил ночной прицел на скорость транспорта десять узлов. — Затем он командует: — Аппарат, товсь!
Только теперь я разглядел низкий борт транспорта, а впереди по носу нашей лодки силуэт катера-охотника, заметил бурун за его кормой.
— Транспорт подходит к углу упреждения, — докладывает Милов.
Бросаюсь к ночному прицелу проверить правильность установки угла упреждения, говорю ему: «Стреляйте!» Он командует «Пли».
— Торпеда вышла из аппарата! — передали из центрального поста.
Даю команду:
— Срочное погружение! Право на борт! Полный ход!
Все бросились вниз, закрываю рубочный люк, спускаюсь в центральный пост, слышу взрыв торпеды.
— Торпеда попала в цель, не слышны шумы транспорта, — доложил акустик Краснов.
Через три минуты после взрыва торпеды лодка коснулась грунта.
Был остановлен электродвигатель, лежим на грунте — глубина 13 метров.
Через минуту услышали шум винтов приближающегося катера, он проходит близко от нас. Затем раздается сильный взрыв глубинной бомбы. Катер сбросил еще серию из семи бомб, бомбы сбрасывались с короткими промежутками. Первая бомба разорвалась близко от лодки, у нас вышла из строя акустическая станция, других повреждений, кроме лопнувших осветительных ламп, не было. Мы вынуждены сидеть в отсеках при слабом освещении аварийных ламп.
Около часа мы слышали маневрирование катера-охотника. Но без акустики нам трудно было ориентироваться в обстановке.
Командир отделения радистов Дмитрий Наумов и акустик Краснов сразу же приступили исправлять поврежденную станцию. На ремонт ушло два часа.
Акустики тщательно прослушали горизонт, шумов не обнаружили. Мы более двух часов лежим на грунте. Наверху еще ночь, но скоро наступит рассвет, нужно успеть провентилировать лодку.
Всплыли в позиционное положение, стоим без хода. Погода пасмурная, туманная, слабое волнение. Вентилируем лодку в течение часа. Начинает светать, снова ложимся на грунт.
За эту ночь мы не успели подзарядить аккумуляторы, у нас малая емкость батареи.
Принимаю решение лечь на грунт и дожидаться рассвета. Находимся на выгодной позиции по отношению к маршрутам движения противника. Лежим на мелком месте, противник не предполагает, что здесь могут находиться советские подводные лодки.
