Александра Коллонтай. Валькирия революции - д’Анкосс Каррер Элен
На следующий день выдалась такая же мягкая погода, и манифестанты, вовсе не собиравшиеся успокаиваться, вновь взяли под контроль улицы. Их ряды пополнились студентами и даже подростками. Помимо лозунгов звучали слова «Марсельезы» — бесспорный знак радикализации настроений манифестантов. 25 февраля ситуация вышла из-под контроля. Петроград парализовала всеобщая забастовка, что вызвало приток новых протестующих. Столичный градоначальник утром того же дня запретил демонстрации, но это никого не волновало. Повсюду возникали стихийные митинги. Наконец, показались войска. Видя безразличие толпы к призывам разойтись, власти вечером приказали открыть огонь. Первые выстрелы раздались на Невском проспекте, жертв было много, снег обагрился кровью. Этого оказалось недостаточно для восстановления спокойствия.
День 26 февраля начался с того, что демонстранты и войска оказались лицом к лицу. И это было неожиданно. Вместо того чтобы сражаться, первый же полк бросил оружие и стал брататься с толпой. С этого начались разброд и шатание в войсках. Полки, которым приказали навести порядок, один за другим переходили на сторону народа. Демонстранты завладели оружием, которое побросали солдаты, отправились вызволять из тюрем заключенных и вместе с ними атаковали общественные здания. В тюрьмах наряду с осужденными по гражданским статьям содержались и политзаключенные, которые впоследствии помогли рабочим сорганизоваться. Столица погрузилась в анархию.
Получив известие о катастрофе, Николай II решил вернуться в столицу и издал декрет о роспуске Государственной думы. Но было слишком поздно, никто его не слушал. Глава отправленного в отставку правительства потребовал от императора пойти на уступки, передав власть временному регенту, либо брату — великому князю Михаилу Александровичу, либо дя-де — великому князю Николаю Николаевичу Старшему. Император отказался от такого решения, уверенный, что сможет исправить положение и восстановить свою власть. Однако он не учел того, что больше не имел поддержки и общепризнанной легитимности. Его арестовали по дороге, помешав вернуться в столицу, где к тому времени уже возникла новая власть и устанавливалась еще одна.
Государственная дума проигнорировала приказ о своем роспуске и учредила Временный комитет, требовавший признания своей легитимности. Одновременно рабочие комитеты, к которым примкнули только что освобожденные политзаключенные, сформировали Советы, обосновавшиеся в Таврическом дворце, где уже заседал Временный комитет Государственной думы. Таким образом, 28 февраля две власти, порожденные революцией, оказались лицом к лицу: Временный комитет Государственной думы и еще плохо организованные Советы.
Большая часть лидеров большевиков находилась в изгнании, однако за несколько месяцев до описываемых событий в Петрограде образовался тайный комитет под руководством Александра Шляпникова, Вячеслава Молотова и Петра Залуцкого. Ни этот комитет, ни его руководители на тот момент еще не были на виду и не имели влияния, но, когда Александра Коллонтай вернулась из США и узнала о революции, ее не оставил равнодушным тот факт, что во главе небольшой группы большевиков стоял Шляпников.
Вот какая картина предстала перед Коллонтай по возвращении в Европу: революция набирала силу, монарха свергли, Шляпников стал глашатаем большевиков. Стоит ли удивляться тому, что она тотчас же, спонтанно и без промедления, встала на сторону революции, которая расправлялась с ненавистной монархией и должна была (навязчивая идея Коллонтай) покончить с войной?
Несмотря на свое нетерпение, Коллонтай была вынуждена уступить просьбе Ленина и остаться в Норвегии еще на несколько дней. Он поручил ей убедиться в том, что позиция большевиков, то есть его собственная, понятна норвежским социалистам. Первое требование Ленина, которое он предъявлял ко всем, кого считал своими приближенными или восприимчивыми к его тезисам, состояло в запрете на взаимодействие с российским правительством, формируемым Думой, поскольку, с точки зрения Ленина, в совершавшейся революции отсутствовал буржуазный этап. Революция уже шла полным ходом, ей следовало развиваться, распространять свое влияние внутри страны и охватить весь мир. Ленин ожидал, что Коллонтай выступит с этими тезисами в Норвегии и передоверит это дело надежным соратникам, которые сумеют донести до окружающих позицию большевиков и тем самым подхватят у Коллонтай эстафету.
Наконец, Коллонтай предстояло внести свой вклад в возвращение Ленина в Россию, и эта миссия, державшаяся в секрете, также заслуживает внимания. Коллонтай была бесполезна Ленину в Швеции — нейтральной стране, которая не дала бы на это согласия. Но как только грянула революция, приходилось обсуждать все варианты и рассматривать все возможные маршруты. Именно в Норвегии Александра Коллонтай могла действовать. Она встретилась в Христиании с человеком, который сыграет важную роль в возвращении Ленина в Россию и еще более важную — в обеспечении вождя большевиков финансовыми средствами, каковых ему ужасно не хватало. Это Парвус (Александр Львович Гельфанд) — крайне загадочная и влиятельная фигура в российском и немецком социал-демократическом движении. Именно он обсуждал с Германской империей финансовую помощь большевикам и условия возвращения Ленина.
При встрече Коллонтай с Парвусом последнего сопровождал Яков Ганецкий — еще один не менее загадочный персонаж, выполнявший для Ленина много заданий в качестве сотрудника иностранного отдела ЦК РСДРП. Аркадий Ваксберг, автор биографии Александры Коллонтай, выдвинул гипотезу о том, что начиная с этой встречи Парвус, воспользовавшись возвращением Александры в Россию, передал ей крупную денежную сумму, выделенную немцами большевикам. Коллонтай использовалась Лениным в качестве курьера в различных случаях, что придает некоторую правдоподобность версии Ваксберга. Она могла бы привезти Ленину «немецкие деньги» — военную казну, которая внесла существенный вклад в организацию беспорядков в России и помогла большевикам захватить власть.
17 марта Александра Коллонтай покинула наконец Норвегию. Она везла с собой, и в этом мы можем быть уверены, «Письма издалека» — составленные Лениным политические инструкции для партии, которые тщательно спрятала среди своей одежды. Несмотря на запрет, она смогла по пути пересечь территорию Швеции, проехать через Финляндию, где ее горячо приветствовали рабочие, кричавшие «Долой царя!» и распевавшие «Марсельезу». Оказавшись наконец на столичном Финляндском вокзале, она встретилась с ожидавшей ее подругой Татьяной Щепкиной и ее мужем, адвокатом Николаем Полыновым. Коллонтай собиралась разыскать Шляпникова, ставшего членом исполкома Петроградского совета. Приняли Коллонтай, как подобало принимать преданную Ленину и приближенную к нему большевичку, в течение нескольких лет верно служившую вождю.
Глава пятая. Наконец-то революция!
После восьми лет ссылки Александра Коллонтай наконец вернулась в свою страну. Но в свою ли? Разумеется, нет. Она оказалась в России, но это была не та Россия, из которой она бежала восемь лет назад. Она покидала государство, где, как и везде в Европе, господствовал монархический строй. Вернулась же в страну, стоявшую на пороге отречения от монархии, где в отсутствие общепризнанного преемника монархия в скором времени действительно исчезла, причем без всякого решения с чьей-либо стороны. В свое время Коллонтай покинула могущественную империю. Это могущество рухнуло под ударами неприятельских армий и внутреннего врага. Никто, за исключением Ленина, еще находившегося в затворничестве в Швейцарии, не представлял себе реального будущего этой страны. Ленин же знал, чего хотел и ожидал. Военное поражение, восстание внутри страны и зачистка политической сцены, которая должна случиться вслед за этим, позволили бы ему взять власть и создать общественный строй, при котором «любая кухарка способна управлять государством» и «нет больше нужды».
На следующий день после своего приезда в Россию Александра Коллонтай понесла в редакцию «Правды» (по прямому указанию Ленина, возложившего на нее эту задачу) «Письма из далека», где вождь большевиков излагал свое видение будущего и способов его достижения. В редакции «Правды» первым, кого встретила Коллонтай, оказался Сталин, и поэтому именно ему она передала эти ценные тексты. То, что произошло потом, показало, сколь важные последствия для нее имела эта случайная встреча. Шляпников сразу же рассказал ей о партийном расколе и помог разобраться в том, что именно беспокоит Ленина и сколь оправдана его тревога.
