Сергей Павлович Королев - Ребров Михаил Федорович
В 1943 году началось серийное производство самолетов-снарядов Фау-1, а вслед за этим и обстрелы Лондона. Случалось, что за сутки особые подразделения вермахта запускали более двух сотен «летающих бомб». Низкая точность попаданий, взрывы на подлете к цели, удачные попытки английских летчиков, сбивавших «Фау-1» у побережья туманного Альбиона, сняли стресс с жителей большого города. Англия постепенно обретала уверенность, но 8 сентября 1944 года в 18 часов 43 минуты лондонский район Чизвик потряс сильный взрыв. Прошло несколько секунд, и второй мощный взрыв раздался в Эппиге. Начался обстрел города. Более массированный, чем это было раньше. А вслед за ним — паника. На Лондон и пригороды обрушились «Фау-2» — баллистические ракеты, обозначающиеся как А-4.
Тем же годом датирована докладная записка Королева:
«…Особое значение представляет разработка реактивной автономной управляемой торпеды для поражения весьма удаленных площадей. Такое задание м. б. успешно выполнено… с учетом имеющегося в этой области практического опыта… Прошу вашего разрешения о дальнейших работах».
Прошел ровно месяц с того дня, а точнее ночи, когда в небе над британской столицей появились первые «Фау-1». В июле Черчилль направил в Москву письмо — «Личное и строго секретное послание от господина Черчилля маршалу Сталину». В нем излагалась просьба проинформировать союзников о тех сведениях, которыми располагают русские о новом оружии Гитлера. Сталин ответил уклончиво. Его короткая шифровка была датирована 15 июля. Прошло четыре дня, и из Лондона поступило новое послание, в котором Черчилль конкретизировал интересующие его «детали». Письмо отражало возрастающую тревогу англичан и надежду на помощь. Сталин попросил военных специалистов и руководство разведки доложить ему более подробно о секретном немецком оружии, которое так активно рекламирует Геббельс и которое напугало Черчилля. Он никак не мог понять, о каких ракетах пишет английский премьер.
И военная разведка, и госбезопасность располагали сведениями о новом немецком оружии, местах его разработки и производства, различными путями были получены технические описания и отдельные натурные агрегаты ракет и самолетов-снарядов «фау». Успешные действия советских войск на фронтах Великой Отечественной, бесперебойное снабжение армии новыми самолетами, артиллерийскими орудиями, танками, стратегическое превосходство над противником позволяли надеяться на победоносное завершение войны в ближайшие полгода. Наших резидентов в Лондоне, Париже и Вашингтоне больше интересовали сведения об атомном оружии, которое разрабатывалось в США. Гитлеровские «фау» отошли на второй план. Однако после 9 мая 1945-го положение резко изменилось. В тот год в поверженную Германию были направлены несколько групп специалистов, которым предстояло ознакомиться с фашистскими ракетными центрами, подземными заводами, разыскать предприятия, производящие комплектующие изделия для ракет различного назначения, собрать техническую документацию и готовые изделия, выявить ведущих специалистов и вместе с наземным оборудованием вывезти в Союз. Комплектовались такие группы из инженеров, которые имели опыт работы в авиационной и приборостроительной промышленности, судостроении, других отраслях оборонного производства. Попал в число «спецкомандированных» и инженер С. П. Королев.
9 августа 1945 года с Центрального аэродрома Москвы стартовал видавший виды «Ли-2». Курс — Берлин. На борту те, кто вошел в Межведомственную комиссию. Они с интересом поглядывали друг на друга и не скрывали улыбок. Еще вчера все были штатскими, а вот теперь блистали погонами майоров, подполковников и даже полковников. Кобура с личным оружием дополняла амуницию. На беседе в ЦК им сказали, что решение о командировке утверждено Сталиным, что это задание особой важности, а что и как делать, объяснят на месте.
Их было много. Всех даже трудно перечислить: Г. А. Тюлин, В. П. Глушко, Н. А. Пилюгин, М. С. Рязанский, В. И. Кузнецов, В. П. Бармин, Е. Я. Богуславский, Ю. А. Победоносцев, Б. Е. Черток, К. Д. Бушуев, А. М. Исаев, В. П. Мишин…
В Берлине группе Мишина поручили разыскать секретную документацию по «фау», которую немцы не успели уничтожить. Уже тогда было ясно, что основные чертежи и готовые изделия Вернер фон Браун передал американцам, что в Западную зону вместе с ним бежали многие специалисты, но кое-что осталось и это кое-что предстояло найти.
Картина их взору открылась удручающая. Испытательные стенды, здания лабораторных корпусов, цехи опытного завода, стартовое оборудование для «фау», складские помещения лежали в развалинах. Искореженное железо, обломки бетона и кирпича, рухнувшие стены и перекрытия, разобранные технологические линии напоминали о бомбовых ударах по ракетной цитадели Гитлера, которые наносили английские самолеты. Однако это было не так. Приказ рейхсфюрера Гиммлера уничтожить все, что хоть как-то касалось ракетного оружия «третьего рейха» и могло бы раскрыть секрет «фау», выполняли эсэсовские отряды особого назначения. Действовали они педантично, взрывали и крушили все подряд, сжигали архивы и контролировали эвакуацию людей и имущества.
Специалисты и руководители центра в Пенемюнде, его «мозг» во главе с генералом Вальтером Дорнбергером и конструктором Вернером фон Брауном, почти вся инженерно-техническая элита ракетного производства бежали на Запад, дабы предложить свои услуги союзникам. Железнодорожные составы, груженные оборудованием, готовыми изделиями, технической документацией, автоколонны с людьми и снаряжением проследовали туда же.
Трудную задачу предстояло решать технической комиссии. Требовалось установить, какие германские, да и другие фирмы и концерны входили в кооперацию по созданию ракет «Фау-1» и «Фау-2», составить схему их взаимодействия, а главное — разобраться в конструктивных особенностях и технологии производства секретного оружия. Картина получалась пестрой и не во всем ясной: в ракетном производстве участвовали предприятия, расположенные в районе Большого Берлина, в Тюрингии, в городах и районах Западной Германии, в Чехословакии (Прага и Брно), в Австрии…
«Началось блуждание по запутанному следу, — рассказывал Василия Павлович Мишин. — Узнавали адреса предприятий и фирм, которые могли иметь отношение к секретным заказам гитлеровского министра Шпеера. Что-то удавалось добыть, но это так по мелочам. Чаще слышали: да, заказы выполняли, но для чего и куда отправляли продукцию, никто толком не знал. Вот и пойми, что к чему. А нам нужна ракета целиком, все ее чертежи. Случайно нащупали, что какие-то ценные бумаги находятся в городе Торгау. Потом след потеряли…»
Поиск продолжался. Вскоре удалось выяснить, что какой-то военный архив из города Торгау гитлеровцы направили в Австрию, чтобы спрятать на дне одного из горных озер. Вот и все, дальше тупик. И вдруг — надежда: обрывочные сведения помогли установить, что какие-то технические архивы находятся в Чехословакии, в одной из чешских воинских частей. Уточнили: в Праге, в здании бывшего ресторана на Вистовище. Допуск туда был закрыт, а правительство Бенеша уклонялось от сотрудничества.
Решили действовать явочным порядком с оружием и охраной.
Как вывозили архив, как отправляли в Москву — это особая история.
Королев прибыл в Берлин в сентябре. В районе Обершеневайде, на Бисмарк-штрассе, отыскал особнячок с табличкой «Хозяйство Тюлина». Было удивительно тихо. Город лежал в развалинах и казался застывшим и безлюдным. И стоял он как бы вверх тормашками — неприветливый, скучный, словно на перепутье: либо кануть в небытие, либо вернуться в историю.
— А ведь мы знакомы, — напомнил Королев при первой же встрече. — 1937 год, университетская аэродинамическая лаборатория, заказы РНИИ… Вспоминаете?
— Было такое, — оживился Тюлин. — Но я бы, наверное, не узнал. Хотя…
Они крепко пожали друг другу руки и, чтобы сойтись поближе, рассказали вкратце каждый о себе, обменялись первыми впечатлениями о Берлине.
