Родион Малиновский - Солдаты России
Виктор добился у капитана парохода разрешения разместить свой санитарный отряд в твиндеке носовой части с правом ходить по всем палубам корабля. Устроились более или менее удовлетворительно. Твиндек был закрыт досками и затянут брезентом — это защищало и от жары, и от дождя. Правда, вокруг кишмя кишели китайские рабочие и тянули свои мучительно заунывные песни — стоны отчаявшихся в жизни людей. Когда они сильно надоедали пассажирам верхних палуб, появлялись китайские вербовщики и что-то кричали. Рабочие утихали, но потом, опять тихонько затягивали нудные мелодии, с совершенно неожиданными переходами, и пели все громче и громче, пока опять не появлялись их начальники.
Китайцев-рабочих никуда не выпускали с носовой палубы, и, боже упаси, чтобы они появились на верхней! Для такого случая у каждого трапа стояли французские матросы — в руках у них были винтовки с примкнутыми штыками. Китайцы завидовали русским, которые свободно поднимались на верхние палубы — и французские матросы уступали им дорогу. И с еще большей грустью лились надрывающие сердце песни.
Ликанин и Ванюша устроились на поверхности твиндека, почти под. трапом. Здесь хорошо продувало, было не так жарко и душно, как в твиндеке. Михаил наблюдал за всеми поднимавшимися по ступенькам трапа и в этом находил развлечение. Он любил сочинять стихи и читал их Ванюше.
Изнывая от безделья, Ликанин сочинил песенку, которую, собираясь в кружок, пели вполголоса:
«Луара» — славный пароход,
Везет различный он народ:
Китайцев, русских, аннамитов,
Богатых, знатных паразитов.
Им не закрыт наверх проход,
Где ветер свежий продувает,
Корабль на волны поднимает
И тихо снова опускает,
И нет совсем других забот...
Некоторые солдаты забирались на верхнюю палубу и резались в подкидного, обливаясь потом. Ветерок, дувший из жаркой египетской пустыни, ничуть не освежал, он был насыщен жаром, точно вырывался из раскаленной печи.
— Скоро ли мы выйдем в открытое море из этого проклятого Суэцкого канала? — поговаривали «санитары».
Наконец прошли Суэц и вошли в Красное море. Теперь предстояло зайти в Джибути, там заправиться углем, провизией, водой и — дальше.
Вошли в Аравийское море. Море было удивительно тихим, и «Луара» спокойно двигалась в Коломбо. Все больше встречалось рыбаков на утлых шхунах. А вот уже появились очертания индийских берегов.
Несколько китайцев, и особенно настойчивых аннамитов, пытались подняться по трапу. Их не пускал французский матрос, угрожая штыком. Один из аннамитов все же попытался проскользнуть под поручни трапа. Часовой ударил его прикладом и столкнул со ступенек. Аннамит свалился на палубу и сильно разбил себе голову. Шум и крики у трапа усилились. На помощь часовому появился другой вооруженный матрос. Толпа напирала. В часовых полетели различные предметы. Обстановка накалялась.
Вдруг один из аннамитов, обнажив свою грудь, пошел напролом. Часовой, недолго думая, пырнул его штыком в живот. Человек упал, обливаясь кровью и хватаясь обеими руками за живот. Второй часовой выстрелил в воздух. Появился офицер и в упор из браунинга убил наседавшего китайца — тог вскрикнул и упал замертво.
Поднялся невероятный шум, но толпа все же отступила...
Пароход бросил якорь и остановился. На борту появились люди в белых халатах с красными крестами на рукавах. Аннамита с проколотым животом увезли. Потом прибыл консул из Коломбо и заявил капитану корабля протест. На этом инцидент и был исчерпан...
Загрузившись всем необходимым, «Луара» двинулась дальше — на Сингапур, а потом в Сайгон. Здесь было объявлено, что пароход дальше не пойдет, и предложено всем выгрузиться. Виктор Дмитриевский связался с комендантом порта и получил разрешение разместить свой санитарный отряд в казармах, на окраине утопавшего в зелени Сайгона.
5Бедному Дмитриовскому то и дело приходилось отвечать на вопросы:
— Когда отправка?
— Почему оттяжка?
— Надолго ли здесь застряли?
Но что он мог ответить? Подполковник только и делал, что ходил по французским колониальным властям и добивался дальнейшей отправки.
Так прошло две недели. Ликанин и Ванюша от нечего делать осматривали город. В порту встретились с матросами русского торгового добровольного флота. Те рассказали, что во Владивостоке хозяйничают японские интервенты, что люди бегут от них в горы, а в районе Сучана и по железной дороге свирепствуют японские карательные экспедиции. «Скорее бы добраться до этих сволочей», — думал Ванюша. Он и Ликанин передали услышанное товарищам. Многие тоже горели желанием быстрее схватиться с врагами Советской России. Некоторые подумывали: если не поедем дальше — подадимся в джунгли. Есть же где-нибудь люди, которые борются за свое освобождение, вот и мы будем бороться.
Небольшими группами ходили в зоологический сад, рассматривали маленьких зверьков. Аннамиты любят все маленькое и твердо придерживаются мнения, что только маленькие по росту люди являются самыми полноценными, а большие все равно, что лебеда, только в рост идут. Поэтому у них в зоологическом саду даже олени были ростом с котенка. В небольшой речке, высунув хребты и раскрыв свои пасти, усеянные острыми зубами, дремали крокодилы. Нередко в эти пасти залетали крохотные птички — колибри и тщательно очищали зубы крокодилов от застрявшей в них пищи...
Поужинав (главным образом зеленью, которой здесь было вволю), русские укладывались спать. Правда, жара донимала, хотя стены казарм были решетчатыми — они напоминали заборы, сложенные из кирпича, со сквозными отверстиями. В них проходил воздух, а ночью он не такой накаленный, как днем. Но зато вместе с воздухом набивался в казарму гнус и прочая гадость. Разве тут заснешь спокойным сном? И почти всю ночь люди метались и воевали с комарами, которые бесцеремонно и жадно их кусали.
Наутро Дмитриевский принес добрую весть: «Луара» пойдет до Шанхая и доставит туда китайских рабочих. А вместе с ними и русских. Таково распоряжение марсельского пароходства.
И снова все на палубе. Матросы после погрузочных работ и засыпки угля обмыли и надраили «Луару».
Вот пароход выходит глубоководным устьем реки Сайгон в открытое море и направляется в Гонконг. Море свежеет. Пароход лениво поднимается на волнах и, опять опускаясь, глубоко зарывается в них своим носом. Хорошо, что качка килевая, она легче переносится, чем бортовая.
В Шанхае русских принял на свой борт почтово-пассажирский пароход русского торгового добровольного флота — «Рязань». Он небольшого водоизмещения, всего около пяти тысяч тонн. Утром он уходит из Шанхая во Владивосток.
