Ольга Круглова - Япония по контракту
— Надо жить экономнее, а не поднимать шум, что вам мало платят!
На неё Тагами ругался в своих электронных письмах:
— Студенты должны работать, раз Япония их пригласила! Делать то, что им велят! А они то уезжают, то скандалят! У Вас плохие студенты! Вы — плохой профессор! О, мы поняли теперь, кто такие русские! У них другая культура!
Слово "культура" было явно забрано в жирные кавычки. Потому что культурные люди безропотно работали бы за гроши. Вот только найти таких культурных в Японии сэнсэй не мог.
— Мне нужны новые русские студенты на следующий год, — писал Тагами. И приказывал: — Наши институты подписали соглашение! Вы обязаны систематически искать для меня студентов! Это — Ваш долг!
Но она не считала, что долг русского профессора состоит в том, чтобы, забросив дела, стать постоянным агентом по набору студентов для пустующей японской лаборатории. И, не обращая внимания на электронные вопли Тагами: — Вы не можете разъезжать по командировкам! — улетела в Париж.
На Елисейских полях японских лиц было больше, чем европейских — вся Япония хотела провести Золотую неделю в Париже. На ступенях лестницы, ведущей на Монмартрский холм, фотографировалась молодая японская семья: папа, мама и дочь лет десяти — все в одинаковых, словно форменных тёмно-синих плащах, новеньких, с иголочки. В магазине — дорогом для Парижа, дешёвом для Японии — японки стопками забирали с полок красивую французскую одежду. Холод промёрзшей каменной глыбы Собора Парижской Богоматери вытерпели только японцы — они прилежно слушала гида, согревая руки над пламенем коротких толстых свечей. Возле коробки для пожертвований висели надписи по-французски, по-японски и только потом по-английски — пятьдесят процентов всех туристов Франции поставляла Япония.
— Посмотрите, одни японцы! — сердито жаловалась прогуливающаяся по Версалю пожилая француженка, приняв её за свою.
На конгрессе в Италии она смотрела из окна своего отеля, как по пляжу бредёт строго организованная цепочка японских туристов. В шесть утра. А в Стамбуле провожала взглядом группу японцев, которые покидали ресторан ровно в одиннадцать вечера по приказу строгого пожилого шефа, пренебрегая соблазнительным зрелищем — танцем живота.
Вернувшись в Москву она жадно ловила новости из Японии. Острова поразил кишечный вирус, набравший невероятную силу благодаря чрезвычайной стерильности кухонь. Японские огородники вырастили кубические арбузы ради экономии места в холодильниках. В метро пустили специальные вагоны для женщин, чтобы избавить их от приставаний мужчин в толчее. Обеспокоенные снижением рождаемости японские власти обратились к бабушкам и дедушкам, призывая их изменить традициям и помочь в воспитании внуков. Старикам даже обещали за это заплатить. Теперь всё это её касалось. Эта страна больше не была ей чужой. Она шла за ней по всему миру. Каждый день.
Японские правила (Друг Хидэо)
Прощальные стихи
На веере хотел я написать -
В руке сломался он.
Басё "Расставаясь с другом"
Письма из Японии приходили часто. По электронной почте прислал короткую весточку Шимада.
— Мы скучаем без Вас…
И замолчал, не отвечая на её послания, — в Японии не поддерживают дружбу без дела. Тем более через голову шефа. А вот Митико решилась это правило нарушить.
— Я получила приглашение на работу в Осаке и думаю его принять.
Девушка советовалась с русской, как с подругой. Китайский доктор Чен сообщал ей новости — в её квартире жил американский профессор. Художник Сэй благодарил за подарок — шерстяной платок для Сёко, переправленный в Японию через знакомого. Письмо Сэя начиналось с главной новости: в городе расцвела сакура, а кончалось словами — помните, в Японии у Вас есть друзья!
Вести из Японии приходили часто. И только от Хидэо не было письма. Хотя он должен, обязан был известить её о судьбе их последней совместной работы, той, что она закончила в последний день перед отъездом. Она отдала конверт Адачи, пришедшему помочь ей в то воскресенье, попросила отправить в редакцию. Студент согласился, она поверила. Прошло достаточно времени, чтобы работа появилась в журнале. Но её не было.
— Я ещё не отправил её, — ответил Хидэо на её письмо.
Значит, Адачи по дороге в канцелярию завернул к шефу и отдал пакет ему. Японский студент не сделает ничего мимо шефа, он предпочтёт нарушить слово, данное иностранке — она знала японские правила и знала: Япония своих правил не изменит. Обвинять Адачи не имело смысла — ей не следовало требовать от студента обещания, которое он в принципе не в силах выполнить.
— Я не отправлял работу так долго, потому что не согласен с кое-какими деталями, — писал Хидэо.
Он лукавил. Детали они утрясли перед отъездом, и Хидэо сказал: посылайте! Она послать не успела, хотя знала — если статья попадёт в руки сэнсэя, то задержится там долго — какой же японец решится сделать что-то сразу и до конца? Вот Хидэо и держал статью из страха перед последним решительным шагом. Или были другие причины?
— Как много Вы сделали за год! — вспомнилась ей улыбка Хидэо, принимавшего из её рук толстую пачку работ, приготовленную для отправки в Токио для отчёта. — От меня никогда не выходило так много за короткий период! В министерстве науки будут удивлены…
Может, Хидэо не хотел удивлять министерство? Не хотел создавать впечатление, что пик активности его лаборатории совпал с пребыванием русского профессора, женщины? И потому благоразумно решил растянуть то, что она напахала за короткий год, на более длинный промежуток, чтобы создать видимость плавной работы лаборатории сэнсэя Кобаяси. Невинная, в общем-то, хитрость, очень распространённая в нынешнем научном мире. Но она обиделась — так не поступают друзья! И вообще многое в их отношениях в этот японский год не походило на дружбу.
Хидэо молчал. И она молчала — разрыв так разрыв! Но однажды, заработавшись допоздна, она заварила зелёный чай в японской чашке и вдруг припомнила счастливого Хидэо: — Я получил для Вас контракт! Припомнила заботливого Хидэо, холодным весенним вечером явившегося на пороге её японской квартиры с тёплым одеялом в пёстром узелке. Припомнила Хидэо ласкового на новогодней пирушке… Поглядев на часы, она прикинула: в Японии теперь утро. И, не размышляя, набрала знакомый номер. Голос Намико взволнованно забился в трубке:
— Это Вы! Я сейчас же позову мужа! Он уже здесь, рядом!
