Ольга Круглова - Япония по контракту
Обзор книги Ольга Круглова - Япония по контракту
Ольга Круглова
Япония по контракту
Предисловие. Вечерним вьюнком в плен я захвачен…
Вечерним вьюнком
В плен я захвачен… Недвижно
Стою в забытьи.
Басё
Эта книга — заметки о жизни русской женщины в Японии. Я назвала эту женщину просто "она". Может, потому, что по-японски "`онна" значит "женщина". Русская женщина, ослеплённая, восхищённая, впервые увидела Японию… А потом был год её жизни в этой стране. И восхищение сменилось изумлением — и это — великая Япония? Разочарованием. И желанием понять — кто же ты, Япония? Что ты? Так появились эти заметки.
Я писала о себе. О своей работе в японском университете, о своих друзьях — японцах и иностранцах, что жили рядом со мной, и о людях случайных, встретившихся на улице, в магазине, в больнице. Я записывала свои беседы с японским профессором и рабочим, с журналистом и священником, с лесорубом и художником, с учительницей и зеленщицей. С мужчинами, женщинами, детьми… Со студентами и уходящими на пенсию стариками. Так сложилась эта книга. В ней нет ни капли вымысла, а только живые люди, их истинные поступки и слова. В ней нет того, что есть Япония для иностранца, — нет сада камней, чайной церемонии, икэбаны. Окружавшие меня японцы редко бывали в таких местах. Они ходили на работу и в магазин, сидели в очереди к врачу, растили детей, ухаживали за стариками… И я вместе с ними ехала утром в переполненном автобусе, а вечером возвращалась в обычный японский дом, готовила такой же, как у соседей, ужин и так же, как они, засыпала на татами.
В этой стране меня интересовали прежде всего не музеи и храмы, а обитатели, люди. И японцы, словно чувствуя это, благодарно откликались, показывали, рассказывали, объясняли… Они радовали меня и злили, вызывали восхищение и боль, удивляли. Я запоминала трудные имена своих новых друзей, вникала в их проблемы, в их жизнь. В конце концов, я стала лучше понимать их и решила этим пониманием поделиться. Мне показалось — тот, кто узнает то, что узнала я, легче поладит с этой странной страной. У него не будут округляться от изумления глаза, как у меня когда-то, и не станет закипать кровь там, где ей вовсе не стоит кипеть.
Я писала и думала — почему Япония? Почему я пишу именно о ней? Я была во многих странах. Но эта взяла в плен сразу, сперва ослепив восторгом, потом скрутив почти ненавистью. Япония — сильная страна. Она держит своих подданных железной рукой и пришельца притягивает, затягивает, пытается подавить своей волей, поставить в свой строй. От неё трудно спастись, даже уехав. Япония не оставляет однажды увидевшего её. Догоняет книгами. И возомнивший себя свободным беглец садится за стол, чтобы вернуться в эту страну, склониться перед её властью. Много написано о Японии. Может, потому, что веками скрытая от мира, Япония была другой планетой, а потом родиной экономического чуда, "страной восходящей йены"? И в книгах о ней люди видели пособие "Как стать миллионером"?
Эта книга — ещё один взгляд на Японию. Взгляд русский, но по-японски внимательный к мелочам. Взгляд сегодняшний, но подкреплённый старинными японскими сказками, пословицами, трёхстишиями хайку. Мне показалось — они помогают лучше понять нынешнюю Японию, и я рассыпала их по написанному мной, как прелестные пёстрые камушки… Я старалась писать по-русски чётко. Но в конце концов многие главы обрели двойные заглавия. Наверное, потому, что так велит Япония, где любое сказанное слово можно толковать и так, и сяк, и под углом в сорок пять градусов. Но прямо — никогда…
Глава I. ЯПОНСКОЕ ЧУДО
Цветы сурепки вокруг.
На западе гаснет солнце,
Луна на востоке встаёт.
Бусон
Прощание с Родиной (Ищите Шинканзен!)
Сначала покинул траву…
Потом деревья покинул…
Жаворонка полёт.
Басё
Небо над белыми кочками облаков становилось всё светлее — самолёт летел навстречу солнцу, на восток. Она ехала в Японию работать. Её должность называлась красиво и гордо — приглашённый профессор. Приглашал её Хидэо Кобаяси, давний друг. В восемьдесят восьмом, когда в Москве вышла её книга, она решила послать несколько экземпляров за рубеж коллегам — физикам. Американец промолчал, приняв дар, как должное. Француз прислал коротенькое "мерси". Из Японии пришло длинное письмо.
— Я хочу познакомиться с Вами, — писал доктор Кобаяси.
Она пригласила Кобаяси в Москву.
— Вы такая тоненькая! — Он удивлялся он и широко разводил руками, показывая ожидаемые габариты русского профессора. — А я думал, Вы такая… — Кобаяси улыбался и всё хвалил: метро, Москву, её лабораторию, её семью. И гордился: — Я — первый японский учёный, который сумел пробиться через железный занавес! Мы должны установить более тесные контакты.
Они встречались на конгрессах в Париже, в Риме, переписывались. Осенью девяносто четвёртого Кобаяси написал ей, что стал профессором и первым иностранным гостем своей новой лаборатории хочет видеть её. И попросил прислать бумаги. Накануне Нового Года он позвонил.
— Мне удалось получить контракт для Вас! На целый год!
— Это как новогодний подарок, Хидэо! — воскликнула она.
Она так и воспринимала стремительно приближающуюся к ней Японию — как подарок. Условия контракта были потрясающие.
— Вы известный профессор, — говорил Хидэо. — В нашей стране Вам положено…
Ей была положена большая зарплата, большая квартира… И билет в бизнес-классе, который прислали из Токио. У себя дома ей полагалось только удовлетворение от любимой работы. Академия наук своих сотрудников не баловала.
— Заграничный паспорт Вам надо получить у начальника, — сказали ей в иностранном отделе Академии.
Должно быть, начальнику отдела нравилось проходить к своему рабочему месту сквозь строй профессоров — у дверей его кабинета всегда толпилась очередь. Для поддержания очереди начальник использовал простенький приём — назначал свидание на утро, а сам являлся ближе к вечеру. И всех желающих принять не успевал. Она попала в кабинет на третий день. В пять вечера начальник с лицом озабоченным и брезгливым явился перед одуревшим от ожидания народом и исчез у себя в кабинете. В приоткрытую дверь желающие могли наблюдать, как он любовно устраивает на вешалке пальто, как заботливо причёсывает редкие волосы…
