Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
О. Павла Сато пособоровали отцы Роман Циба, Иоанн Оно и Петр Сасагава — и ему как будто лучше.
6/19 июля 1901. Пятница.
Извещение тех катихизаторов, места службы которых переменены, разговоры с священниками об их церковных делах и прочие обычные после Собора дела. Между прочим, была одна христианка, Мурасаме Мария из Тоёхаси. Быстро вошедши, прежде всего заплакала.
— Отчего? — спрашиваю.
— От радости, что увидела Вас.
Нечего делать, принимаю за чистую монету; да оно, кажется, так и было. В течение разговора оказывается, что она сама себя отлучила от Церкви в Тоёхаси (дакквай–сита), да и порядочно исстрадалась от этого, потому что христиане при встрече с нею не кланяются ей и вообще знать ее не хотят.
— Из–за чего же Вы дакквай–сита?
— Сколько ни говоришь на церковных собраниях, что ни предлагаешь — ничего не слушают и не принимают.
— Да так же ведь и всякий потребует: слушайся меня, принимая, что я предлагаю, иначе уйду из Церкви. Какой тогда порядок выйдет в Церкви? Если что находите полезным для Церкви, сказать на собрании можете, но если этого не принимают, Ваше дело успокоиться и отнюдь не нарушать мира ни Вашей души, ни церковного, и прочее.
— Есть и еще причина: я оставила Церковь, потому что хочу развестись с мужем, а этого в Церкви нельзя.
— От часу не легче; это же отчего?
— Муж говорит свои резоны, я свои, и мы не сходимся.
— А почти до старости дожили при этом разногласии и теперь хотите сдурить.
— Впрочем, мы еще не развелись…
— И никогда не разводитесь, и с братьями помиритесь, в Церковь войдите, и так далее — долго в этом роде.
Муж ее еще язычник и резонер, действительно, неукротимый; года три тому назад он мучил меня вопросами в письмах: что я сделаю, если начнется война Японии с Россией? Как соблюду верность своему Отечеству? А если соблюду эту верность, как останусь верен своим обязанностям Епископа Японской Церкви? И подобное.
7/20 июня 1901. Суббота.
Целый день те же после–соборные дела, отпуск нескольких священников по домам, и прочее. Между прочим, из Оою, на севере, телеграмма: «Оставить катихизатора Нифонта Окемото на месте». А он сам просился в другое, почему и перемещен. Вероятно, теперь мутит христиан, говоря им: «Я, мол, рад служить здесь, но что ж делать, если Собор», и подобное. Вперед должно быть правилом: «Если катихизатор непременно желает перемещения, пусть пришлет Собору прошение о том» — словесными просьбами не довольствоваться — от них большею частию, по малодушию, потом отказываются. Едва отвечено было на телеграмму: «Соборное определение переменить нельзя, пусть Окемото спешит на назначенное ему место, вместо него идет другой» — как подана была другая, из Эма: «Оставить Мефодия Цуция там» — и отвечено тоже отказом.
Участники последнего в XIX веке Собора Японской Православной Церкви перед входом в Токийский Собор Воскресения Христова, 14 июля 1900 г.
Члены редколлегии издательства «Айай–ся», занимавшегося переводом и изданием православной литературы на японском языке
Русские и японские священнослужители (сентябрь 1893 г., Токио). Во 2–м ряду третий слева — иеромонах Арсений Тимофеев. Справа от него — священник Сергий Глебов и архимандрит Сергий Страгородский (впоследствии Патриарх Московский и всея Руси.
Епископ Николай (около 1900 г.)
Епископ Николай (около 1900 г.)
Помещение миссийской библиотеки (2–й этаж)
Келия святителя Николая, использовавшаяся им одновременно в качестве рабочего кабинета. Соседняя комната предназначалась для приема посетителей
Вид токийского района Канда, около 1900 г.
На заднем плане — Токийский Собор Воскресения Христова.
Выпускницы Токийской женской школы — фото в память об окончании, июль 1900 г.
В нижнем ряду слева направо (начиная со второй) — преподавательницы Надежда Такахаси, Елизавета Кодама, Евфимия Ито, Текуса Огивара (урожденная Сакаи).
Женская школа в Токио, около 1885 г. На первом этаже — ученицы. На втором — преподаватели (вторая справа — Ирина Ямасита). Здание сгорело в декабре 1886 г.
Преподавательницы Токийской женской семинарии, декабрь 1901 г.
Фото по случаю отъезда Надежды Такахаси для работы в Киото. Слева направо — Текуса Огивара (урожденная Сакаи), Надежда Такахаси, Евфимия Ито, Елизавета Кодама.
Члены редколлегии издательства «Сёкэй–ся», выпускавшего женский литературный журнал «Уранисики» (ноябрь 1901 г.).
На заднем плане — здание женской школы, заново отстроенное Ольгой Путятиной.
Ученицы Токийской женской семинарии в спектакле «Райская фиалка» (автор — Павел Накаи), поставленном в 1905 г. в память о Текусе Огивара (урожденной Сакаи). Крайняя справа — Мария Сибаяма (дочь священника Петра Сибаяма; в октябре 1909 г. поехала учиться живописи в Россию).
Освящение храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Киото, май 1903 г. Справа — вход в храм. Слева на заднем плане — здание Православной женской школы в Киото, основанной Надеждой Такахаси.
Июль 1906 г., фото в память об окончании Токийской женской семинарии.
Первый ряд (слева направо) — преподавательницы Варвара Накаи (младшая сестра Павла Накаи), Домна Токайрин, начальница семинарии Елизавета Кодама, Мария Хакугоку, Евфимия Ито.
Преподаватели и учащиеся Православной женской школы в Киото, май 1903 г. В центре первого ряда — Надежда Такахаси.
Слева от нее — Ольга Ябэ, справа — Любовь Асано.
Катихизатор Лука Хироока женат законным браком на дочери покойного о. Павла Таде уже много лет. Но вдруг оказывается и его младший брат, христианин, сделавшийся недавно врачом, женатым тоже на дочери о. Павла Таде, младшей сестре жены Луки, но уже по–язычески, без всякого венчания в Церкви. Мало этого: оба они, незаконно сожительствующие, как бы и ни в чем особенном не повинные христиане, оказываются уже исповедавшимися и причастившимися Святых Тайн. Живут они неподалеку от Окаяма, призвали оттуда о. Игнатия Мукояма, заявили желание исповедаться и причаститься, и тот, не исследовавши хорошенько их жизнь, преподал им таинства. Уже после узнал он, как говорит ныне, что они так незаконно живут. Конечно, немалая вина о. Игнатия, вина нерадения и небрежения при раздаянии таинств Церкви. Еще большая вина Луки Хироока и все причастных в устроении вдвойне незаконного сожительства, хотя они отзываются, что не знали о недозволенности брака в такой степени родства (что невероятно: у Луки, по крайней мере, каноника всегда под рукой).
