Татьяна Бобровникова - Цицерон
Еще тринадцать лет бушевала гражданская война на суше и на море, в Европе и Азии. Погибли и Антоний, и Лeпид. И когда, как говорит Тацит, не осталось, наконец, ни одного человека, который помнил бы Республику, сопротивление кончилось, воцарился Октавиан Август и был установлен мир. И измученные народы благословили его имя, забыв и простив всю ту кровь, которую он пролил. Август был удачливым правителем. Но и его терзали какие-то темные муки. Ночами ему снились ужасные сны. В одну из черных минут он велел отыскать сына Цицерона и осыпал его милостями. Он, властитель мира, стал в определенный день выходить в рубище и с протянутой рукой просить у подданных милостыни. Такова была добровольная епитимья, которую он на себя наложил. Однажды Август зашел в комнату внука. Мальчик что-то читал с таким увлечением, что не слышал, как подошел дед. Он заметил его только тогда, когда тот стоял уже над ним. Мальчик с испугом схватил книгу, которую читал, и попытался спрятать ее. Но Август уже завладел свитком. Он взглянул на заглавие — то были сочинения Цицерона. Август раскрыл книгу и долго читал, казалось, забыв обо всем на свете. Затем он закрыл книгу, передал мальчику и сказал:
— Это был ученый человек и любил свою родину (Plut. Cic., 49).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Но ничего ты не добился, Антоний, — пишет Веллей Патеркул. — …Он живет и будет жить в памяти веков, пока стоит наш мир… который он, пожалуй, единственный из римлян видел духовными очами, обнял своим гением и озарил красноречием… И потомство будет восхищаться его речами, которые он написал против тебя, и будет проклинать тебя за то, что ты сделал против него. И скорее из мира исчезнет род людской, чем его имя» (Veil., II, 66).
И верно. Цицерон часто думал, что будут говорить о нем через шестьсот лет. Но вот прошло две тысячи лет и интерес к нему не ослабевает. О каждом его диалоге, о каждой речи, буквально о каждой строчке написаны томы и томы. Но Цицерон слишком сложная и глубокая натура, слишком уж у него мятущаяся душа, чтобы человечество когда-нибудь смогло вынести о нем единое и окончательное суждение. Мнения о нем менялись от века к веку.
Люди Возрождения более всего ценили просвещение, ум и таланты, и Цицерон сделался их богом. Позже Европу охватили мечты о свободе, о республике, и люди с восторгом находили у Цицерона свои мысли и чаяния. Но все изменилось в XIX веке. Он прошел под знаком Наполеона. Этот великий авантюрист, этот диктатор, попиравший законы Божеские и человеческие как власть имущий, произвел на Европу неизгладимое впечатление. Особенно на Германию. Немецкие мыслители видели в нем некого надмирного гения, «мирового духа на белом коне», взнуздавшего и укротившего саму судьбу. С жадностью бросились они искать что-нибудь подобное в истории. Двойника его увидели в Цезаре. И вот немецкие историки до небес вознесли этого титана и облили презрением Цицерона, жалкого адвокатишку, пытавшегося тягаться с этим исполином. Немецкая наука была тогда первой в Европе, и взгляд этот стал господствующим.
В XX веке было столько диктаторов, столько «мировых духов на белых конях», что они — я сейчас буду говорить только за себя — стали уже несколько приедаться. Поэтому я с гораздо большей симпатией смотрю не на очередного «сверхчеловека», а на ученого, брошенного судьбой в это море крови и безумия. Часто приходится слышать, что Цицерон был недалек, просто глуп. Он не видел, что Республика отжила свое, и упрямо боролся за обреченное дело. Но такой же упрек можно сделать героям «Белой гвардии». Они тоже были глупы, потому что не видели, что старая Россия отжила свое, и упрямо боролись за обреченное дело. Сейчас Россия в тяжелом положении. Если — не дай Господь! — она не устоит, боюсь, что историки через две тысячи лет будут горько упрекать тех, кто пытался спасти свою родину, и назовут их глупцами, ибо они не знали имманентных законов истории.
Цицерон действительно всю жизнь отстаивал Республику. И погиб вместе с ней. Но сотни поколений читали его книги, и перед ними оживала Республика. Они плакали над ее гибелью, они воображали себя римскими героями, одевались в римскую одежду и мечтали воскресить римскую Республику. Так что если в области политики Цицерон и потерпел поражение, зато он одержал великую победу в сфере духа.
ХРОНОЛОГИЯ[132]
140 — родился Красс Оратор.
133 — трибунат и гибель Тиберия Гракха.
129— гибель Сципиона Эмилиана, пытавшегося бороться со сторонниками реформ. Время действия диалога «О государстве*.
123— первый трибунат Гая Гракха.
122— второй трибунат Гая Гракха.
121 — гибель Гая Гракха.
114— родился оратор Гортензий.
109— родился Помпоний Аттик.
106, 3 января — родился Цицерон. Родился Помпей.
104—военная реформа Гая Мария.
102 — родился Цезарь.
101 — консулы Гай Марий и Лютаций Катул разбили кимвров при Варцеллах.
100— Гай Марий, в пятый раз выбранный консулом, по требованию сената вынужден выступить против бесчинств Апулея Сатурнина. Гибель Сатурнина.
95— родился Катон Младший (Утический).
93 — родился Клодий.
92 — Красс Оратор — цензор. Он закрывает школу красноречия. Столкновение его с Домицием Агенобарбом.
91 — трибун Ливий Друз предлагает свои реформы. Столкновение Красса Оратора с Брутом Ябедником в процессе Гнея Планка. Цицерон в Риме. Время действия диалога «Об ораторе». Осень — смерть Красса Оратора. Отмена законов Друза. Его убийство. Начало Союзнической войны.
90— закон Вария Гибриды. Речи Антония и Скавра. Изгнание Котты.
88 — Сулла берет Рим. Бегство Мария. Гибель Сульпиция.
87— захват Рима марианцами. Террор. Гибель Антония, Катула и его брата Юлия.
86 — смерть Мария.
82 — террор марианцев продолжается. Убит Сцевола Понтифик. Рим захватывает Сулла. Проскрипции. Родились Целий Руф и Лици-ний Кальв.
81 — «В защиту Квинктия» — первая известная речь Цицерона.
81–80 — дело Росция Америнского. Цицерон уезжает в Грецию.
78— смерть Суллы. Цицерон возвращается в Рим. Брак Цицерона с Теренцией (?). Родился Брут.
76 — дело Росция-актера.
75 — Цицерон — квестор в Лилибее.
74— Веррес — претор. Клуэнций обвиняет Оппианика в покушении на его жизнь. «Юниев суд». Осуждение и изгнание Оппианика.
