Филипп Александр - Королева Виктория
Перед тем как уехать из Бальморала, Виктория провела смотр полка шотландских горцев имени Гордона, готовившегося к отплытию: «У меня перехватило горло, когда я уезжала от них... Я подумала, что, возможно, не все из этих, таких красивых, мужчин вернутся домой».
Разменяв девятый десяток, она имела такой боевой дух, который заставлял ее забыть о ее немощном теле. Едва сойдя с поезда на виндзорском вокзале, она прямиком направилась в солдатские казармы в Спитале, чтобы проинспектировать три эскадрона королевской кавалерии. «Таймс» восхищалась ее физической выносливостью и отмечала, что на сей раз королева даже пренебрегла «обычным комфортом». В Бристоле, пестревшем флагами, она открыла новый госпиталь. Дочь местного пастора написала ей, что некий инвалид, парализованный и слепой старик, живет на обочине дороги, которой она поедет, и она приказала остановить свою карету у дома этого несчастного и послала ему пятифунтовую ассигнацию, сочтя, что деньги ему нужнее, чем ее фотография. По дороге как туда, так и обратно она просила, чтобы ее поезд шел как можно медленнее, дабы ее подданные могли увидеть ее. Солсбери предложил поднять на 6 пенсов цену за пинту пива, чтобы покрыть военные расходы, но Виктория отговорила его от этой затеи, поскольку не хотела утяжелять «бремя рабочего класса».
Запланированный несколько месяцев назад официальный визит Вилли пришелся как нельзя более некстати. Германия громко осуждала британский империализм и открыто поддерживала буров, которым поставляла пушки и ружья. 20 ноября кайзер появился в Виндзоре с женой, детьми и своим имперским статс-секретарем иностранных дел фон Бюловом. Как раз в этот день у Солсбери умерла жена, и он попросил своего племянника Артура Бэлфора заменить его.
На следующий день Виктория давала большой банкет. Фон Бюлов так описывал ее появление: «Маленькая старая дама отнюдь не внушительного вида сидела в золоченом кресле, которое несли четверо индусов. Кайзер почтительно шел рядом со своей бабушкой... Эта женщина, стоящая во главе огромной империи, которая кончиком вилки тыкала в картофелины, выбирая ту, что помягче, напомнила мне наших обыкновенных старушек из Ганновера, Гамбурга или Гольштейна...»
В декабре королева отменила свою поездку в Осборн, где обычно проводила праздники. К Рождеству она послала в подарок фронтовикам теплые вязаные вещи. Узнав, что офицеры все забрали себе, она отправила солдатам новые подарки — шоколад, расфасованный в коробки из белого металла с ее изображением на крышке. Солдаты спорили из-за них, и некоторые готовы были пожертвовать двухмесячным жалованьем, лишь бы заполучить такую.
Для Англии эта война обернулась катастрофой. Генерал Буллер разделил свои войска на три ударных корпуса, которые один за другим понесли большие потери в серии стычек и рейдов. Количество жертв исчислялось тысячами. Британская гордость была уязвлена. «Мы потеряли стольких друзей», — сокрушался Берти.
Вторую неделю декабря окрестили «black week»[146]. В Лондоне туман был таким густым, что прохожие с трудом разбирали траурные заголовки газет. 15 декабря Булл еру, форсировавшему реку Тугелу, чтобы отбить город Ледисмит, пришлось срочно ретироваться, встретив ожесточенное сопротивление буров. Британское королевство погрузилось в печаль и никак не могло оправиться от стыда. Европа рукоплескала Крюгеру. Сэр Редверс Генри Буллер получил прозвище «сэр Реверс». Он стал всеобщим посмешищем.
Королева плакала, читая каждый день длинные списки погибших. Она приказала наклеить в альбомы фотографии красивых офицеров, сложивших в бою свои головы. И заявила Солсбери: «Я надеюсь, что ко мне наконец прислушаются и отправят туда лорда Робертса и лорда Китченера, как я просила с самого начала». Она жаловалась на «слабость» своего премьер-министра, казавшегося ей недостаточно активным. Она приходила в ярость от того, что не могла передать ему часть той энергии, что переполняла ее саму.
За два дня до Рождества шестидесятидевятилетний лорд Робертс поднялся наконец на борт военного корабля «Дуннотар Касл». Принц Уэльский проводил до пристани нового главнокомандующего, одетого в знак траура в черный сюртук и цилиндр. Он только что потерял своего единственного сына в битве при Коленсо, и эта смерть стала для него жестоким ударом. Китченер был назначен начальником его штаба. Оба генерала прибыли в Кейптаун 10 января и сразу же приняли на себя командование военными действиями.
Спустя две недели английские войска потерпели новое поражение в битве при Спайон Коп. Потери их были огромны: тысяча семьсот человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Смрад от разлагавшихся на летнем южноафриканском солнце тел стоял такой, что буры не смогли оставаться в только что захваченном ими городе.
Но 15 февраля англичанам удалось вернуть себе Кимберли, а 26-го числа лорд Робертс одержал победу при Паардеберге, это было его первое крупное сражение. Бурский генерал Кронье сдался в плен вместе с шестью тысячами мужчин, женщин и детей. А еще через два дня Буллер вошел победителем в Ледисмит.
Оставался еще Мафекинг, по-прежнему осажденный бурами. «Мафекинг» — это название было у всех на устах с самого начала конфликта. Оно станет символом британской доблести. Этот город, через который проходила железная дорога и в котором располагались многочисленные ремонтные мастерские и воинские склады, был пунктом стратегического значения. Внутри его стойко держал оборону генерал Баден-Пауэл, используя разные бойскаутские трюки. Он опоясал весь город связанными друг с другом железной проволокой черными ящиками, обозначенными красными флажками, чтобы все думали, что это мины. На немецкие гранаты, которыми забрасывали их буры, он отвечал консервными банками, набитыми порохом. Чтобы поддержать моральный дух двух тысяч солдат и гражданских лиц, оказавшихся в осаде, он стал издавать газету «Мафекинг мэйл», в которой печатал патриотические песни и сатирические памфлеты, в которых высмеивал «Creaky»[147], гигантскую пушку, изготовленную на конвейере заводов Круппа и доставленную противником к стенам осажденного города из Претории.
Благочестивые буры строго чтили святую субботу, а в воскресенье вообще прекращали военные действия. Британцы старались в этот день расслабиться, играя в крикет, устраивая скачки или театрализованные представления. По всей Англии пасторы возносили молитвы за Мафекинг, который оттянул на себя половину армии буров.
8 марта королева проехала по Лондону, чтобы поблагодарить жителей столицы за их помощь фронту. Из Сити ее карета направилась в рабочий квартал Блэкфрайерс, жители которого собрали по подписке 100 тысяч фунтов стерлингов и на эти средства экипировали полк волонтеров. 9 марта она посетила аристократические кварталы Вест Энда, где ее ожидал тот же восторженный и теплый прием, что и везде.
