Григорий Грум-Гржимайло - По ступеням «Божьего трона»
С 18 августа погода испортилась. Наступили холода, дожди со снегом и такие густые туманы, что уже в двух шагах ничего не было видно. Столь резкое изменение погоды последовало вслед за разразившейся в этот день бурей со снегом и градом. Температура при этом сразу упала градусов на пятнадцать и в последующие два дня не поднималась выше 3°, держась большую часть дня на нуле, ночью же опускаясь до −7°. Такая низкая температура в соединении с пронизывающей сыростью и ветрами, с непривычки, переносилась нами с большим трудом; в особенности же нас донимал густой туман, из которого мы не выходили часами и который вызвал два инцидента, о коих будет рассказано ниже.
Против места нашего ночлега с 17 на 18 августа долина Хый-хэ имела не менее 15 км ширины, а далее на запад она еще более расширялась. Сгустившиеся после полудня облака скрыли горы, а река перестала служить нам путеводной нитью, так как дорога в самом начале станции отошла от нее вправо на расстояние от двух до трех километров. Таким образом, чтобы не сбиться с пути, нам оставалось строго держаться тропинки. Однако вскоре мы заметили и вправо и влево от себя другие тропинки, которые сходились, расходились и пересекали нашу. Пока не разыгрался буран, это обстоятельство нас мало смущало; но когда выпал снег, положение наше изменилось, и при дальнейшем следовании вперед мы должны были уже руководствоваться исключительно показаниями буссоли и ранее сделанными засечками.
Так прошли мы километров восемь, а всего от последней стоянки 25, когда ехавший впереди Ташбалта вдруг остановил караван и молча указал на какие-то темные массы, медленно передвигавшиеся на север.
«Уж не яки ли?»
И брат, заметив время и условившись со мной стать бивуаком у ближайшей воды, с казаком Фатеевым и Ташбалтой рысью двинулся к загадочным зверям; мы же продолжали свой путь и километра через четыре, обогнув невысокий бугор, остановились на берегу извилистого ручья, причем лишь с большим трудом отыскали место посуше.
Наши охотники добрались до бивуака, когда совсем уже стемнело.
Беспокоясь их долгим отсутствием и подозревая, что, ввиду усиливавшегося тумана и продолжавшейся непогоды, с ними могло случиться что-либо недоброе, мы несколько раз давали залпы. В ответ на один из них послышались было голоса, но затем все опять стихло. Тогда я велел Глаголеву и Комарову оседлать лошадей и ехать на розыски. Этот-то разъезд и столкнулся с охотниками.
О своих блужданиях брат рассказал лишь за ужином следующее.
Убедившись что перед нами действительно дикие яки, я послал Фатеева ближе к горам, сам же с Ташбалтой стал обходить их с равнины. Когда расстояние между нами сократилось до 400 шагов, я передал лошадь джигиту и пешком увязался за стадом, которое в числе семи штук лениво взбиралось на невысокий пригорок. Пока я шел ложбиной, каждый шаг приближал меня к стаду, но ложбина вскоре кончилась, я должен был выбраться на открытое место, и вот тут-то, вероятно, меня увидели яки. Так или иначе, но они бросились наутек. Бежали они, однако, вяло и вскоре вновь перешли на шаг. Это дало мне возможность к ним снова приблизиться. Далее же я пошел в одном с ними направлении, стараясь лишь постепенно к ним подойти. Но через полчаса я уже отказался от этой задачи: яки, очевидно, следили за мной и ближе как на 400 шагов не подпускали. Улучив минуту, я еще сократил это расстояние и раз за разом пустил четыре пули в ближайшего зверя. Я думаю, что я его ранил, но расчет мой этим путем заставить его остановиться не удался: як рысью побежал в горы. Я хотел было уж преследовать его верхом, но в тот момент, когда джигит подводил мне лошадь, сильный порыв ветра чуть не сорвал с меня шапки. Еще момент – и град забарабанил по земле. Начинался буран…
– Ташбалта, надо ехать на бивуак… Смотри, какие надвигаются тучи! – хотел было я крикнуть джигиту, но едва открыл рот, как чуть не захлебнулся от налетевшего на меня нового порыва ветра. Впрочем, мое намерение и так было ясно.
Мы рысью двинулись по тому направлению, которое казалось мне ближайшим, но и после получасовой езды не обнаружили признаков бивуака. А между тем непогода усиливалась, и град крутило, как в веялке.
Мы пытливо осматривались по сторонам: не найдется ли где свежих следов… Но какие уж тут следы, когда даже наши заметались мгновенно. И вот уверенность в верно взятом направлении нас как-то вдруг оставила. Мы стали часто менять румбы и так пробродили еще около часа. Тем временем ветер стих, град сменился снегом, снег – моросью и густейшим туманом. Мы окончательно смокли и стали коченеть. Не зная, на что решиться, мы несколько раз стреляли залпами, но звуки этих залпов замирали точно в подушке; пробовали кричать – тот же эффект. Чтобы согреться, сошли с лошадей. Но хотя пешком идти было и теплее, зато подвигаться вперед мы могли лишь черепашьим шагом, так как очутились среди кочкарника и пропитанных водою песков, в которых нога вязла по щиколотку. Между тем, хотя положение наше было и не из отчаянных, но перспектива провести морозную ночь в мокрой одежде и без пищи казалась нам настолько ужасной, что мы решили напрячь все силы к тому, чтобы, исколесив площадь побольше, хотя бы этим путем приобрести лишний шанс к встрече со своими.
И вот, наконец, нам послышались выстрелы… Это – свои… нас ищут… наконец-то!
Но это был только окоченевший Фатеев, который из боязни замерзнуть тратил последние патроны на то, чтобы дать знать о себе если не нам, то товарищам, которые и по его соображениям не могли быть от нас особенно далеко. Как странно, однако, что мы не хватились Фатеева раньше. А, казалось бы, именно о нем нам прежде всего следовало подумать. Как бы то ни было, теперь мы были искренне рады, что судьбе угодно было нас снова свести.
Что же делать, однако? Куда идти?
В этот момент я вдруг вспомнил, что при мне в кобуре имелась буссоль, я ухватился было за эту соломинку, но тут же сообразил что, даже определив направление, в каком шел караван, я не получу еще разрешения вопроса – где, впереди или позади искать нам экспедиционный отряд; да, наконец, допустив даже, что нам и удалось бы взять верное направление, в чем же порука, что мы не разминуемся с бивуаком, пройдя от него всего в каких-нибудь двадцати метрах?
Но тут меня точно осенила мысль, которую я и поспешил сообщить своим спутникам: ведь караван должен был стать на первой воде, а какую-то воду мы прошли около часа назад, стало быть там, позади, и должны мы искать теперь бивуак.
И ободренные этой надеждой, мы повернули на юго-восток и рысью погнали вперед лошадей. Но едва мы сделали в этом направлении метров шестьдесят, как перед нами вырос призрак, нечто огромное, темное, быстро надвигавшееся на нас. Только шагах в шестидесяти различили мы наконец, что это был дикий як, который тут же круто повернул в сторону и через мгновение скрылся в мгле сумерек и тумана.
![Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)