Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера
Альфред Розенберг и его жена бежали от Русской революции; в конце 1918 года они оказались в Мюнхене и стали частью мюнхенской русской общины. В те бурные времена на русских интеллектуалов глубокое влияние оказала теософия (ведь мадам Блаватская была русской), а многие были хорошо знакомы и со спиритизмом (вспомните Распутина). Императорский двор задавал тон, практикуя спиритизм и другие формы оккультизма. На русском языке существовала обширная спиритическая литература. Многочисленные русские общины принесли эти интересы во многие города Западной Европы, в том числе и в Германию.
Почти сразу после своего прибытия в Мюнхен Розенберг отправился на встречу с широко известным Дитрихом Эккартом. Они немедленно нашли общий язык; им помогли их общие интересы – мистицизм, антисемитизм и антибольшевизм. Розенберг стал «правой рукой Эккарта», помогая ему писать и редактировать газету «Простым немецким». Другим их общим интересом был оккультизм – весной 1919 года Эккарт введет русского прибалта в общество Туле. Несколько недель спустя он представит его Адольфу Гитлеру, который к тому времени навещал Эккарта почти ежедневно. Отношения Розенберга и Гитлера в то время были «очень дружескими» (Берш).
Розенберга интересовали оккультные идеи, это ясно показывают основные темы «Мифа двадцатого столетия»; даже его одержимость сионизмом и масонством, по всей видимости, имеет оккультную подоплеку. Именно он перевел на немецкий «Протоколы сионских мудрецов», напечатал их в «Фелькишер Беобахтер» и посвятил их обсуждению поток антисемитских памфлетов. Все это не мешало ему восхищаться священными книгами Индии, Христом и Мейстером Эккартом. Другой частью личности этого бледного интеллектуала была его связь с «миром сновидений». «Розенберг открыто, энергично и подчеркнуто настаивал на важности сновидений в жизни, – пишет Барш. – Для Розенберга миф и сновидение обладают практически теми же самыми атрибутами… Сновидение – это активность и сила души; сновидение как таковое обладает причинным статусом, оно также является силой и, в конечном счете, приводит к «акту творения»288.
Розенберг был одним из тех, кто обратился в гитлеризм немедленно, как только увидел Гитлера на одном из его выступлений, – несмотря на то, что лично встречался с ним и раньше и не был особенно впечатлен. Так было и с Юлиусом Штрайхером, пресловутым издателем «Der Stürmer» – непристойного антисемитского издания, тираж которого, после того как нацисты пришли к власти, возрос с 20 тысяч до 400 тысяч экземпляров. Одними из самых верных его читателей были лично фюрер и рейхсканцлер. Гитлер будет защищать Штрайхера в любых обстоятельствах, даже когда того придется отстранить от гауляйтерства в Тюрингии из-за постоянных скандалов и неприкрытой коррупции. «Несмотря на все его недостатки, здесь нет ни одной полнокровной личности, подобной ему… А еврей в действительности еще ниже, кровожаднее и сатаничнее, чем его изобразил Штрайхер», – сказал Гитлер в одном из монологов289.
Он никогда не забудет того, что в 1922 году, после своего «обращения», Штрайхер перевел в НСДАП всю Немецкую социалистическую партию (DSP) целиком – он был тогда ее председателем. Напомним, что DSP была одной из двух партий, организованных с подачи Туле для привлечения под знамена национализма рабочего класса. Второй, и куда более успешной, была DAP. С тех самых пор Штрайхер, расхаживающий с хлыстом, как и его фюрер, стал самым верным нацистом. На фотографиях, сделанных во время Пивного путча, видно, как он обращается к толпе на Мариенплатц, в самом сердце Мюнхена – как раз тогда, когда никто из путчистов не знал, что делать дальше, а генерал Людендорф отдал приказ идти к Фельдернхалле, где и раздадутся выстрелы.
«Для Штрайхера убежденность в конечной победе основывалась на факте существования Адольфа Гитлера. То, что этому противоречила эмпирическая реальность – ведь в то время Гитлер практически не имел никакой власти, – не имело значения, – пишет Клаус-Эккехард Берш. – Юлиус Штрайхер верил не только в то, что на Гитлере лежит благословение божье, но и в то, что он является посредником между Богом и людьми». Берш также подчеркивает, что вера Штрайхера не основывалась на расовых соображениях. «Нигде у Штрайхера, которого обычно выводят примитивным расистом, вы не найдете утверждения о том, что Гитлер является фюрером, потому что в нем в совершенстве выразился расовый потенциал немецкого народа. Дело было не в причинах низшего порядка, не в природе и не в расе; величие Адольфа исходило из его особой роли в борьбе за светлое будущее против злобного врага рода человеческого»290.
«Штрайхер был тесно связан с Динтером, а также дружил с Дитрихом Эккартом, – пишет Мартин Собирой. – Потрясающее впечатление, производимое Гитлером, когда на спиритических сеансах им овладевал дух, может объяснить, почему 20 октября 1922 года Штрайхер включил в НСДАП практически всех своих последователей». Это также может объяснить, почему он считал Гитлера божьим посланцем, спасителем немецкого народа. Сам Штрайхер вел себя как существо, в которое вселился какой-то подлый бес, в нем не оставалось уже ничего человеческого. Согласно Шпееру, «его считали отвратительным даже в Третьем рейхе», а Йозеф Персико, очевидец Нюрнбергского процесса, пишет, что в Нюрнберге «этот человек стал изгоем: обвинители его поносили, а другие обвиняемые избегали»291. Но Штрайхер «говорил и действовал так, как того втайне желал Гитлер, – замечает Хайден. – Штрайхер был воплощением подсознания Гитлера»292.
Артур Динтер был человеком, открыто восставшим против фюрера. Он обвинил его в предательстве идеалов НСДАП и потребовал, чтобы тот ушел с поста руководителя партии, – несмотря на то, что Гитлер уже пришел к власти и держал жизнь каждого немца в своих руках. Как мы видели в одной из предшествующих глав, Гитлер даже не бросил его в концентрационный лагерь, он просто изолировал его, так чтобы тот не был слышен и не мог больше причинить вреда.
Динтер признавал, что сам был практикующим спиритом. Он открыл для себя спиритизм сразу после войны, когда жил в отеле в Люцерне: «группа постояльцев приступила к столоверчению после того, как весь репертуар игр был исчерпан, спеты все популярные арии и песенки и кто-то уже в двенадцатый раз затягивал песню с припевом “я люблю тебя”». Динтер утверждал, что изучал спиритизм главным образом с научной точки зрения. В свой «Грех против духа» – продолжение невероятно популярного «Греха против крови» – он вставил сообщения некоего духа и посвятил эту книгу двум медиумам, которые служили каналом для этих сообщений.
