Владимир Познер - Прощание с иллюзиями
А вот тут я ошибся самым кардинальным образом. По сути дела, как раз они-то и у власти сегодня, у власти в широком смысле слова — у власти политической и у власти финансовой. В своем презрении к этим людям я не хотел признаваться себе в том, что они, добравшиеся до власти в советское время, обладали и обладают определенными способностями. Их никак нельзя считать заурядными людьми, они и умны, и умелы, советская система научила их выживать и преуспевать в самых сложных обстоятельствах. Было наивно с моей стороны думать, что они не приспособятся к новым обстоятельствам — правда, если бы само общество подверглось некоему катарсису, духовному очищению, если бы те, кто правил ранее, были бы отринуты, как это произошло в Польше, в Венгрии, в Чехии, в Словакии, тогда, возможно, они не смогли бы удержаться. Но так не случилось. Более того, новая система оказалась лишенной всяких моральных устоев, намека на порядочность, она оказалась бандитской и грабительской — а эта среда подходила и подходит им как нельзя лучше.
* * *Это подводит нас к третьему поколению, к внукам идеалистов и детям конформистов. Как же относятся они к перестройке? Любое обобщение грешит именно тем, что оно обобщение. Не все идеалисты в самом деле были идеалистами. Не все их дети стали конформистами. Не все представители третьего поколения — циники. Не все, но, как мне кажется, большинство. Не будем забывать, что на глазах у этого поколения происходила деградация их родителей. Оно, это поколение, отличается от двух предыдущих тем, что изначально ни во что не верило и не имело особого интереса в сохранении status quo. В романе Гарриет Бичер-Стоу «Хижина Дяди Тома» есть маленькая чернокожая девочка по имени Топси. Откуда она взялась, как росла — никто не знает, она просто вдруг появилась. Топси в Америке — фигура нарицательная, о человеке могут сказать: «он просто рос, как Топси». Так и это поколение — оно просто росло, смирившись с жизнью в обществе, лозунги которого не принимало и мораль которого не уважало. Нельзя сказать, что это поколение против перестройки. Как нельзя и сказать, что оно за. Оно предпочитает оставаться в стороне, не брать на себя никакой ответственности и ни во что не верить, чтобы потом не обманываться.
Таким образом, сегодняшнее общество состоит из трех поколений: два со знаком «минус» и одно безо всякого знака, два отрицательных и одно нейтральное. А что-нибудь положительное просматривается? У кого-нибудь имеется конструктивная программа действий, чтобы если не противостоять деструктивным настроениям, то хотя бы как-то их уравновесить? Возможно есть. Но очень мало. Основные достижения перестройки в гораздо большей степени — результат антисистемных, антисоветских настроений (еще один «минус»), а не сознательного стремления помочь Горбачеву.
Когда в марте представители оппозиции победили на выборах в городские Советы Москвы, Ленинграда, Киева, Свердловска, Волгограда, это вряд ли было выражением поддержки их политических платформ (о которых подавляющее большинство избирателей не имели ни малейшего представления). На самом деле это было выражением недовольства, недоверия и презрения избирателей к тем, кто традиционно занимал эти посты. Точно так же избрание Бориса Николаевича Ельцина в Верховный Совет СССР, а затем в Верховный Совет Российской Федерации было не столько народным выражением доверия к его программе, сколько коллективным кукишем «отцу перестройки» Горбачеву. В этом есть особая ирония, поскольку без Горбачева и его перестройки никто, кроме безрассудных или безумных, и не подумал бы публично показать кукиш чему бы то ни было — кроме, разумеется, тех случаев, когда его демонстрацию одобряли сверху.
Что подводит меня еще к одному минусу — а именно к отношению народа к Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Размышляя над этим феноменом, я почему-то вновь вспоминаю Жванецкого и его знаменитый рассказ о раках, которые вчера были большие, но по пять, а сегодня маленькие, но по три. Понимаю, странно, но это так.
Вот данные, предоставленные Борисом Грушиным, создателем пока единственной в стране независимой службы изучения общественного мнения — «Vox Populi». Общесоюзный опрос, проведенный в марте 1990 года, показал, что позитивный рейтинг Горбачева составляет сорок шесть процентов. Не очень-то много, говорите вы? А это смотря с чем сравнивать. Такой же опрос, проведенный в июне, то есть спустя неполных три месяца, показал, что только девятнадцать процентов населения позитивно оценивают своего президента — и это несмотря на безусловный успех его встречи в Вашингтоне с президентом Джорджем Бушем. Возникают по меньшей мере два вопроса:
1. Когда наступит предел падения рейтинга Горбачева, после которого падет он сам?
2. Почему он, пользующийся мировой популярностью и признанием, столь нелюбим в собственной стране?
Ответ на первый вопрос, хотя и бесконечно интересен, не относится непосредственно к теме этой главы; с ним придется повременить. Однако я убежден, что процесс, запущенный Михаилом Сергеевичем, будет развиваться вне зависимости от того, останется он у власти или нет. Второй вопрос требует двухслойного, если можно так сказать, рассмотрения.
Слой первый.
Для всего мира Горбачев — это человек, который положил конец холодной войне. Человек, который прекратил военное противостояние с Соединенными Штатами, другими словами, избавил землю от угрозы глобальной ядерной войны и всеобщей гибели. Горбачев — это человек, который чуть ли не в одиночку и меньше чем за пять лет совершенно изменил то, что казалось неизменным. Для всего мира он — тот человек, который поощрял и поддерживал изменения в странах Восточной Европы, способствовал падению Берлинской стены, воссоединению Германии, радикальной перестройке Варшавского Договора. Именно он принимал решение о выводе советских войск из Афганистана, именно он вернул Андрея Сахарова из горьковской ссылки в Москву, именно он открыл дорогу гласности, дал советским людям возможность свободно ездить за рубеж и эмигрировать. Короче говоря, все, что сделал Горбачев, оказалось для мира благом, запущенные им реформы никому не нанесли вреда — за пределами Советского Союза.
Ну, а внутри страны?
Начать с того, что перестройка не всем пришлась по душе (о чем я уже писал). Но что еще важнее — далеко не все советские люди разделяют энтузиазм Запада относительно тех конкретных дел, которые стали символами горбачевской перестройки.
Сахарова вернули в Москву? Ну и что? Кому есть дело до высоколобого ученого, апеллировавшего к Западу против собственной страны? Вернули наших из Афганистана? Это неплохо, но убитых не вернешь, да и ушли с позором. Дали независимость странам Восточной Европы? И в результате потеряли то, что законно получили благодаря победе над Гитлером. Чего же тут хорошего? Свобода слова? Да болтовня это все, лучше бы дали пожрать. Можно теперь ездить по зарубежам? Ну да, если есть деньги…
