Михаил Николаев - Добровольцы, шаг вперед!
Выхожу на огни. Киреев кричит: "Земля!" Выбираю рули высоты и чувствую, как машина "сыплется" - того и гляди плюхнется с большой высоты, и тогда непременно подломаются шасси. Инстинктивно прибавляю газ - самолет увеличивает скорость и плавно касается земли. И вот я уже чувствую, что кто-то подхватывает наш У-2 за консоли крыльев. Мы спасены.
Остальные экипажи также приземлились благополучно.
Опыт посадки в тумане в дивизии одобрили. Получил он положительную оценку и в воздушной армии. Но пока еще нельзя было сказать, что мы, как гоголевский Вакула, схватили черта за хвост. Вскоре подобная ситуация повторилась, и тогда все окончилось далеко не так гладко.
* * *
26 октября полк первым из авиачастей 5-й воздушной армии перебазировался на правый берег Днепра, на маленький "пятачок" плацдарма, регулярно обстреливаемый немцами.
Большое село Попельнастое раскинулось по балке на несколько километров. Посадочная площадка здесь была мало приспособлена для посадки даже такого самолета, как наш По-2. Вверху, прямо по улице, расходящейся веером от центра к окраине, расположился каш аэродром. На взлете или посадке тут нельзя было уклониться даже самую малость: сразу врежешься в хату. Примечательным являлось и другое: всего в 5-7 километрах от нас находилась линия фронта...
Беспокойные, тревожные дни и ночи...
В одну из таких октябрьских ночей полк совершил очень удачный налет на крупный вражеский аэродром близ Березовки, что севернее города Александрии. Как позднее стало известно, в ту ночь мы уничтожили пятнадцать самолетов противника.
В налете на аэродром Березовка отличилась третья эскадрилья. Первыми на цель вышли командир эскадрильи Алексей Дорошенко со штурманом Павлом Закревским. Хотя аэродром был сильно защищен, летчики сумели прорваться через огненную завесу и точно сбросили бомбы. На стоянках самолетов возник пожар. Он стал хорошим ориентиром для выхода на цель остальным экипажам полка. С интервалом в 5-10 минут летчики-комсомольцы заходили на боевой курс и, пробившись сквозь зенитный огонь, бомбили аэродром.
В самолет Петра Жарликова и Василия Муратова угодил зенитный снаряд, взрывом повредило руль поворота и тросы управления. К тому же штурман Муратов был ранен. Но экипаж действовал самоотверженно. Едва перетянув линию фронта, летчик повел самолет на вынужденную посадку. Когда приземлились, Жар-ликов вытащил раненого друга из кабины и перевязал ему раны. А потом подлатал и боевую машину. Тросы управления "подстраховал" брючным ремнем. Помогли летчику и оказавшиеся поблизости наши минометчики.
Дождавшись рассвета, Жарликов поднял самолет в воздух и полетел на свою базу.
Самоотверженно действовал над целью также экипаж Николая Шмелева и Николая Ланцова. С первого захода штурман не сбросил бомбы, попросил летчика зайти еще раз.
- Ты что же мух-то ловишь, - упрекнул было его Шмелев. - Разве не видишь, как стреляют...
- А кто говорил, чтобы каждую бомбу в цель ложить? - заметил Ланцов. - Не пулять же нам в белый свет... Заходи еще раз! - уже скомандовал штурман.
- Есть заходить еще раз!
На втором заходе и схватили их в перекрестье шесть прожекторов. Целое море света. Однако перед этим комсомолец Ланцов уже отбомбился - бомбы угодили точно в капонир, вызвав очаг пожара.
Но и нашим смельчакам досталось. Тремя прямыми попаданиями продырявило фанеру, разорвало перкаль. Ранило Ланцова...
Утром, сразу после памятной ночи, о подвиге экипажей Жарликова и Шмелева знал уже весь полк. В специально выпущенном бюллетене все увидели фотографии отличившихся в ночном бою летчиков, смогли узнать подробности ночной операции.
...А нас уже ждала другая цель, другая очень важная боевая задача вывести из строя крупный железнодорожный узел - станцию Знаменка.
Знаменка, Знаменка... Знаменка-1, Знаменка-2. Очень уж вы памятны для летчиков нашего полка да и всей 312-й ночной авиадивизии. Недаром после освобождения этого крупного железнодорожного узла дивизии присвоили наименование "Знаменская".
Сам город Знаменка - небольшой. Во всяком случае, гораздо меньше, чем Кировоград, областной це"тр. Но стратегическое значение этого города трудно было переоценить. Крупный железнодорожный узел, Знаменка питала весь фронт боеприпасами, техникой, войсковыми резервами. Отсюда четырьмя лучами расходились "железки" - на север, в Черкассы, на юг, к Кривому Рогу, на восток, к Днепропетровску, и на северо-восток, к Кременчугу. Застопорится движение на станции Знаменка - худо придется немцам на всех четырех направлениях.
Значение Знаменки для обороны "Восточного вала" было огромно. И потому гитлеровцы сосредоточили здесь мощный зенитный заслон - множество прожекторов, зенитных пулеметов и скорострельных автоматических пушек. Знаменку как цель мы порой узнавали не по обилию железнодорожных путей, а по сильному зенитному огню, по свету прожекторов.
Тут в самый раз сделать маленькое "лирическое" отступление. В то время в полк пришло распоряжение направить одного офицера на учебу в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Прекрасно! Значит, дела у нас пошли хорошо, коль с фронта людей на учебу направляют. Кому же отдать предпочтение? Командование полка почему-то остановило свой выбор на моей персоне. Мне говорили: "Ты - молодой летчик, но с техническим образованием. А академия военно-инженерная. Более подходящей кандидатуры в полку нет".
Предложение, если судить с нынешних позиций, перспективное, многообещающее.
Но тогда было над чем поразмыслить. Сделаны первые полсотни боевых вылетов. Случалось, и туго приходилось. Уйти от трудностей - что обо мне тогда подумают мои боевые товарищи?
Однажды подошел ко мне штурман Петр Погорецкий, или Граф, как мы его прозвали еще в ЗАПе.
- Ну как, летчик, не надоело еще летать? - с долей иронии спросил он. Теперь знаешь, какой горький хлеб мы едим. Это тебе не в приборах ковыряться.
Что можно было ответить на это? Признать, что наш самолет самый беззащитный из всех, что поднимаются в небо, что при обстреле над целью каждая пуля может стать твоей? Так я знал, на что шел. И, пожалуй, не меньше Графа.
- По себе, что ли, судишь? - вырвалось у меня.
- Ну мы-то уже к этому привыкли, - высокомерно ответил он.
- Так то вы, а мы-то - простые смертные...
И вот выбирай, молодой летчик, куда держать курс-Можешь сегодня сказать: "Согласен!" И завтра: "До свиданья, друзья боевые. Здравствуй, столица!" Думай, голова, картуз куплю.
Боевая дружба, фронтовое братство взяли верх. Твердо ответил: "Нет, не время сейчас для меня теорию зубрить, учиться в академии. Свой путь я уже избрал".
- Правильно! Одобряю! - сказал по этому поводу комэск Дозмаров.
