М. Смирнова (Ред.) - Мао Цзэдун. Любовь и страх Великого Кормчего
Ли Минь настойчиво повторяет, что Мао Цзэдун был добрый, заботливый отец, но он был одинокий. В резиденции Чжуннаньхай, что расположена в центре Пекина близ императорского дворца Гугун, она прожила вместе с ним до 1963 года — 14 лет, включая первые годы после замужества. Не с даты ли ее вынужденного (под нажимом мачехи) отъезда началась фаза одиночества китайского вождя?
Судя по книге, его в те годы никто не любил (и не любит сегодня) столь беззаветно, как Цяо Цяо — Ли Минь. В свою очередь, и Мао был к ней искренне привязан. С нее не требовалось выправлять «заморские привычки». В отличие от безвременно погибшего Сережи (человека умного и волевого), от Коли — Аньцина (живущего по сей день, но психически нездорового), Ли Минь была для Мао (пользуясь одним из им же придуманных терминов) «чистым листом бумаги».
Он помогал дочери осваивать китайский язык, приобщал к культурным ценностям Китая (хотя ей, похоже, по сей день чужды и пекинская опера, и классический китайский роман. Кстати сказать, все китайские «ивановцы» до сих пор владеют русским лучше, чем китайским). А между ней и Мао неизменно стояла Цзян Цин, которая в 1976-м, пользуясь своей тогдашней властью, даже препятствовала Ли Минь навещать умиравшего отца.
Часть V
Да-чу. Воспитание великим
Мао Цзэдун разорвал отношения с Хэ в 1937 году. Но еще до этого он флиртовал с несколькими женщинами. Одной из них была, например, Лили By, актриса и переводчица. Называется еще несколько известных женщин, связи с которыми он не скрывал. При этом он всегда предпочитал эмоциональных и темпераментных женщин, которые не просто любили, а боготворили его.
Такой стала и третья (или четвертая, если считать детский брак) жена Цзэдуна. Свидетелем встречи Мао и молодой актрисы, выступающей под псевдонимом Лан Пинь (Голубое яблоко), была американская писательница Агнес Смэдли (помните скандальную сцену разрыва с Хэ?). В 1937 году она посетила «особый район» Яньань, контролируемый армией 44-летнего Мао Цзэдуна, одного из лидеров Коммунистической партии Китая.
«Свинья, мерзавец, не пропускаешь ни одной юбки! Как ты посмел пробраться сюда, чтобы переспать с этой буржуазной дрянью?!» — уже немолодая китаянка набрасывалась на мужа, норовя ударить его фонарем, а тот безуспешно пытался объяснить, что он-де «всего лишь говорил» с молодой актрисой.
Затем пришла очередь и невольной свидетельнице этой сцены услышать в свой адрес: «Империалистическая тварь! Ты всему виной, убирайся отсюда!» «Немолодой китаянкой», которую упоминала Агнес Смэдли, была 27-летняя Хэ Цзычжэнь, третья жена Мао Как мы уже упоминали, Цзэдун не простил ей публичного скандала и выслал за пределы Китая.
Поле боя осталось за Лан Пинь. Из Шанхая, откуда прибыла актриса, за ней тянулся след бурных романов, любовных скандалов и разбитых сердец. Так, в Яньане она оказалась после громкой истории, которая просочилась в шанхайскую прессу: ее второй муж, популярный актер Тан На, попытался покончить с собой после того, как Лан Пинь ушла от него к режиссеру. Тан На снял номер во гостинице, растолок спичечные головки в бутылке спирта, выпил смесь, но остался жив.
Шанхайские газеты склоняли имя Лан Пинь, изображая и актера, и режиссера жертвами расчетливой и хитрой деревенщины.
Лан Пинь действительно приехала в Шанхай из деревни. Ее настоящее имя было Ли Юньхэ. Она родилась в провинции Шаньдун в семье мелкого предпринимателя Ли в 1914 году. Ее мать была шестой женой Ли и, по китайским традициям, самой бесправной. Вскоре, не выдержав жестокого обращения, она ушла из семьи. Лан Пинь растили бабушка с дедушкой.
В 1928 году она поступила на театральные курсы. Через два года вышла замуж за торговца, но этот союз оказался недолгим. После развода она перебралась в Циндао, где познакомилась с деятелями кино и театра. Лан Пинь стали перепадать сначала эпизодические, а затем и более значительные роли. Но после развода с Тан На путь на экран ей оказался заказан.
Лан решила бросить все и начать жизнь с чистого листа в принципиально ином обществе, чуть ли не в другой цивилизации, — в той части Китая, власть в которой принадлежала коммунистам.
В Яньань стекалось много молодых красавиц, привлеченных небывалой для традиционного феодального общества эмансипацией и романтическим образом революционеров. Официально этот шаг объяснялся тем, что с 18 лет Лан Пинь была связана с компартией, выполняя разовые задания и поручения коммунистов.
Мао увидел Лан на одном из ее концертов — она исполняла популярные арии. Партийный лидер пригласил ее на свою лекцию по марксизму-ленинизму. Лекции оказались интересными — Мао умел держать аудиторию. Лан часто задавала лектору вопросы и прослыла одной из самых прилежных слушательниц, что не могло не сказаться на симпатиях учителя к способной ученице.
Они стали встречаться после лекций, и однажды Мао пригласил ее в свой дом-землянку.
* * *Лан Пинь была не единственной актрисой, которой Мао увлекся в Яньане. Мао не скрывал своих увлечений ни от жены, ни от окружающих. Своему лечащему врачу он признавался, что в жизни мог обойтись без секса «самое большее несколько дней».
Хэ Цзычжэнь его давно уже не интересовала — ее тело было изуродовано тяжелым ранением, а трудности революционного быта повлияли на ее психику. Хэ отвезли в Москву для лечения. Состояние ее здоровья стало ухудшаться. В конце концов ее вернули в Китай и поместили в психиатрическую лечебницу в Шанхае.
Некоторые биографы Мао Цзэдуна полагают, что молодой карьеристке Лан Пинь с ее артистическим даром не составило труда соблазнить немолодого и огрубевшего в условиях походного быта мужчину. Другие резонно возражают, что по части артистизма Мао сам мог дать фору любому гениальному актеру, а по умению разбираться в людях с ним мало кто мог соперничать.
Те, кто общался с ним в это время, вспоминают, что в свои 45 лет Мао был еще вполне привлекательным мужчиной — «налитой силой, уверенный в себе, все время пошучивающий богатырь, ходящий вразвалочку, словно вставший на задние лапы медведь. Мощные плечи, проницательные глаза, мягкая улыбка и, самое главное, исходящая от него магия Лидера с большой буквы». Мао прекрасно умел и очаровывать, и стирать в порошок, и в деле манипуляций людьми достиг совершенства. При первой встрече он мог очаровать подданного, затем обрушить на него свою немилость, а потом, когда раздавленный человек ждал заключения или расстрела, помиловать и вновь приблизить к себе — и тот служил Мао верой и правдой, как преданная собака. Вряд ли могущественный вождь мог позволить играть собой.
