Михаил Дьяконов - Амундсен
Поэтому нужно вести судно восточной частью северо-западного прохода, т. е. через проливы Ланкастера и Барроу, прокладывая остальную часть пути на юг вдоль берегов Боотии-Феликс по узким и мелким проливам и проливчикам — Пиля, Франклина и Росса, а потом уж итти на запад по узким полыньям вдоль берегов американского континента.
Но с этим связано второе непременное условие: экспедиционное судно должно быть небольших размеров. Амундсен ясно понимал, что выбор судна есть решающее обстоятельство — от него зависел успех или неуспех экспедиции. И покупка маленькой, мелко сидящей «Йоа», поворотливой и ловко избегавшей всяких препятствий на неглубокой и отмелой воде, была гениальным шагом Амундсена.
Отплытие «Йоа» не произвело в Норвегии никакого особого впечатления. В газетной хронике этому событию было уделено всего несколько строк. В благополучном исходе экспедиции больше всех были заинтересованы кредиторы Амундсена!
Двадцать пятого июня «Йоа» уже вышла в Атлантический океан между островом Фэр и Оркнейскими островами. На всех парусах при свежем юго-восточном ветре она неслась полным ходом на запад, подпрыгивая на волнах. Ближайшей целью плавания был порт Годхавн на острове Диско у западных берегов Гренландии. Здесь Амундсен взял собак, сани, каяки, лыжи, горючее. Часть собак он принял на «Йоа» еще в Норвегии.
Состояние льдов в том году было хорошим, и «Йоа» быстро шла вперед, пользуясь иногда и своим мотором. В начале осени — 12 сентября 1903 года — судно бросило якорь в маленькой, удобной бухте на южном берегу Земли короля Уильяма, которую Амундсен выбрал для зимовки экспедиции. Здесь в этой области произошла когда-то величайшая трагедия в истории полярных исследований — гибель экспедиции Джона Франклина в составе 129 человек.
Но прежде чем «Йоа» проникла так далеко, Амундсен и его спутники трижды подверглись смертельной опасности. Судно было очень загружено. Кроме снаряжения и провианта, взятых еще в Норвегии, «Йоа» приняла груз в Годхавне, а затем в северной части Мельвильской бухты у Дэлримпл Рок. Сюда по соглашению с шотландскими китобоями были доставлены горючее и провиант для пополнения запасов, израсходованных на пути через Атлантический океан.
В трюме был использован каждый квадратный сантиметр пространства. И все же места для всего груза нехватило, поэтому палуба тоже была заставлена ящиками. В таком виде «Йоа» походила на воз с мебелью при переезде с квартиры на квартиру! Конечно, из-за этого судно сидело в воде гораздо глубже обычного. Между тем фарватер, которым шла «Йоа», продвигаясь на юг вдоль берегов Боотии-Феликс, был очень мелководен и усеян мелями и подводными скалами.
Как ни осторожно вел Амундсен свое судно в этих предательских водах, все же ему не удалось пройти здесь благополучно. «Йоа» натолкнулась на мель, соскользнула с нее, опять села на камни, снова сошла с них, ударилась еще раз — и застряла плотно. Амундсен сейчас же велел спустить на воду шлюпку и произвести промер глубин вокруг судна. Положение оказалось очень серьезным. Повсюду в разные стороны тянулись мели и подводные скалы. Короче всего был бы путь назад, но пробиваться' снова через две — три только-что преодоленные мели было делом почти безнадежным. Оставалось одно — попробовать итти вперед, хотя рифы в этом направлении повышались и в самом мелком месте воды было не больше двух метров. А осадка тяжело нагруженной «Йоа» достигала в то время почти трех метров. Поэтому прежде всего нужно было облегчить судно. И Амундсен приказал выбросить за борт часть драгоценного груза. В воду полетело двадцать пять тяжелых ящиков с собачьим пеммиканом. Остальной палубный груз был перетащен в одно место, чтобы как можно больше накренить судно.
Вскоре начался отлив, и море вокруг обмелело еще больше. К счастью, стояла прекрасная тихая погода, и судно не билось о камни. Прилив наступил в семь часов вечера, но все усилия и старания сдвинуть «Йоа» с места оставались тщетными. Пришлось отложить работу до утра.
В эту ночь Амундсен не мог сомкнуть глаз. Неужели конец? Неужели «Йоа» погибла? Столько потрачено труда и денег! Столько сил и энергии потребовала подготовка экспедиции! И вот один неверный поворот руля и все конечно…
В два часа утра он вышел на палубу. Дул довольно сильный северный ветер, и «Йоа» тяжело поднималась и опускалась на волне. Спустя час судно шевельнулось и начало подвигаться вперед толчками, дергаясь словно в судорогах. Но на чистую воду «Йоа» выйти не смогла. Амундсен вызвал весь экипаж наверх. К этому времени ветер засвежел и перешел е шторм с дождем. Еще накануне был завезен верп,[2] и теперь команда попробовала подтянуться на нем, но безрезультатно. «Йоа» начала страшно биться о камни. Положение стало отчаянным. Тогда Амундсен решил испытать последнее средство и приказал поднять на судне паруса.
— Пена брызг стояла над «Йоа», и буря налетала порывами, со стоном и воем, — рассказывает Амундсен, — но мы работали изо всех сил, и нам удалось поставить паруса… Сильный напор парусов и высокие, крутые волны поднимали судно и бросали его вперед опять на камни, и мы каждую минуту ожидали увидеть доски нашего корабля плавающими по морю. Фальшкиль[3] расщепился и всплыл. Нам не оставалось делать ничего иного, как наблюдать за ходом событий и ждать результатов.
Поднявшись на ванты и крепко уцепившись за снасти, Амундсен с волнением и тревогой наблюдал с высоты за смертельным танцем «Йоа», прыгавшей с камня на камень. Он осыпал себя горькими упреками. Почему он был так неосторожен и непредусмотрителен и не послал вахтенного в бочку на мачте? Тогда тот обязательно заметил бы и эти мели, и этот предательский риф! Пройти так далеко по северо-западному пути, пройти дальше всех, проникнуть в воды, которых еще не бороздило своим килем ни одно судно и быть вынужденным повернуть назад, отказавшись от цели своих многолетних стремлений… Да еще удается ли повернуть? Вот у внешнего край рифа пенится море: там еще мельче! Как пройдет «Йоа» здесь? Нет, она не пройдет, она наверное разобьется о подводные камни и погибнет. Нужно спешно грузить аварийные запасы и снаряжение в шлюпки и, пока еще не поздно, спускать их на воду…
На минуту Амундсен растерялся. Надо было принимать какое-то решение, а принять его мог только он — капитан судна и начальник экспедиции. На нем лежала вся ответственность и за судьбу экспедиции, и за жизнь ее участников. Что делать? Покинуть «Йоа» на шлюпках, бросить судно на волю волн и ветра, но что будет тогда с людьми? Куда поплывут они потом? Или же остаться всем на «Йоа» и погибнуть вместе с нею?
