Александр Яковлев - Руал Амундсен
Амундсен повернул руль, и корабль, подгоняемый сильным ветром, понёсся по проходу к югу.
Так он прошёл в течение четырёх часов во льды почти на сто километров и остановился. Волнения здесь уже не было. Справа и слева от корабля простирались необозримые ледяные поля. Все радовались избавлению от опасности. Не разделял этой радости только один Амундсен. Вскользь он сказал капитану:
— Нас захлопнет, как в ловушке. Льды могут сомкнуться.
— Ничего, — равнодушно ответил капитан. — Постоим несколько дней, переждём бурю и снова пойдём в океан.
Всю ночь Амундсен провёл на палубе. Он слышал, как потрескивали и двигались льды. Но проход не закрывался. Стиснув зубы, Амундсен нервно ходил по палубе. Будь он капитаном и начальником экспедиции, он немедленно вывел бы отсюда корабль. Пока же... Пока приходилось молчать и ждать. Перед рассветом он ушёл в свою каюту и не успел прилечь, как услышал наверху топот и крики. Он снова поднялся наверх. Да, всё вышло так, как и предполагал Амундсен: льды сжали корабль. От прохода не осталось и следа. «Бельгика» плотно засела во льдах.
Это случилось 3 марта 1898 года. Зима только начиналась — страшная полярная зима с многомесячной тёмной ночью.
В течение первых двух недель Амундсен каждый день спускался на лёд и ходил на лыжах вдоль закрывшейся трещины, надеясь отыскать проход для корабля. Трудно было примириться с тем, что придётся зимовать среди плавучих льдов. Он понимал, в какое опасное положение попали люди и корабль. Только у четырёх человек была тёплая одежда. Ведь первоначально предполагалось, что на зимовку останутся только четверо: Раковица, Артковский, Добровольский и Амундсен. Давняя мечта Амундсена осуществилась. Но он не предполагал, что всему экипажу придётся зимовать без мехового платья, без достаточного запаса пищи и даже без ламп для освещения кают.
Амундсен исходил много километров, отыскивая открытую воду, но всё кругом было заковано льдом. С юга дул холодный ветер, каждый день гуляли метели, — ясно было, что зимовка неизбежна.
В последний раз он прошёл по льдам больше десяти километров и со стеснённым сердцем вернулся на корабль.
— Прохода нет! — глухо сказал он, глядя на унылые лица матросов и растерянное лицо капитана.
Вечером весь экипаж собрался в кают-компании. Все молчали, хотя каждый в душе обвинял капитана в оплошности, — ведь это по его вине «Бельгика» была затерта льдами. Долго длилось молчание. Наконец доктор Кук заговорил:
— Итак, друзья мои, нам придётся зимовать. Это теперь ясно. Приготовимся к зиме, долгой и трудной.
Он остановился, будто не зная, что можно сказать ещё.
— Первый раз в истории человечества люди остались на зимовку в Антарктике, — сказал вдруг Раковица.
И, словно в ответ на эти слова, из полутёмного угла раздались рыдания. Все повернулись туда. Там, прислонив голову к стене, плакал матрос Вильямс. Он уже давно, до того как корабль застрял во льдах, беспокойно посматривал на море и вслух раскаивался в том, что пошёл в эту ужасную экспедицию. Доктор Кук быстро подошёл к нему:
— Нельзя плакать, Вильямс, слезами горю не поможешь. Мужайся!
— Мы все погибнем, все погибнем! — сквозь слёзы повторял Вильямс.
Кто-то простонал, кто-то выругался сквозь зубы, — в кают-компании стало душно, как в могиле. Начальник экспедиции пробормотал:
— Ну, сейчас не время совещаться. Поговорим после.
Он поспешно вышел из кают-компании и заперся у себя. За ним тут же ушёл капитан. Вильямс не сдержался и погрозил ему вслед кулаком:
— Вот кто виноват! Вот через кого погибаем! — крикнул он.
Амундсен крепко сжал Вильямсу руку:
— Перестань! Разве ты не знал, на что мы идём? Будем верить, что найдём выход.
Бормоча проклятия, Вильямс ушёл из кают-компании. Скоро все разошлись по своим местам. На корабле стало тихо. Только часто слышались вздохи да сердитые бормотанья.
Амундсен долго ходил по верхней палубе. Надвинулась ночь. Далеко к югу, на горизонте, засветилось белое пятнышко, — вот оно выросло, и вдруг огненные столбы поднялись высоко над головой и заиграли, задвигались. Это было полярное сияние. Амундсен не раз видел его далеко за Северным полярным кругом и теперь видит здесь. И сколько ещё раз он увидит это южное сияние в длинную и страшную ночь?
Что ждет их? Спасенье? Гибель?
И память подсказала ему все те случаи страшных смертей и лишений, о которых читал он в книгах о полярных зимовках.
Кто погибал? Прежде других — малодушные. У них опускались руки, и люди теряли силы.
Холод вдруг пробежал у него по спине. Неужели он боится? Нет. «Я знал, на что шёл, — подумал он вслух. — Мне не страшны никакие лишения». Но кто будет ему верным товарищем в трудные недели и месяцы? Жить одному среди отчаявшихся, малодушных людей трудно. Нужен товарищ. Он перебрал в памяти всех матросов, научных работников, подумал о капитане. Нет, это не то. Он видел, как они ведут себя сейчас. А ведь самое страшное впереди. Доктор Кук? Да, этот не дрогнет. Это, пожалуй, самый крепкий из всего экипажа человек.
Амундсен спустился с палубы и подошёл к каюте доктора.
Доктор Кук, сидя за столом, что-то писал. Он вопросительно посмотрел на Амундсена.
— Я пришёл посоветоваться, доктор. Нам надо будет держать дисциплину, беречь всех, успокаивать. Вы представляете себе, что у нас будет через месяц?
— Да, представляю... Будем делать всё, что в наших силах, — сказал твёрдо доктор. — Иначе и они погибнут, а с ними и мы.
Они выразительно посмотрели друг другу в глаза, пожали друг другу руки и молча разошлись.
Прошло ещё две недели. Метели нанесли вокруг бортов корабля горы снега. Толстым слоем лежал он на палубе, забивал люки, и утром трудно было открыть двери кают.
Амундсен и доктор Кук с помощью матросов соорудили перед каждым люком защитную стенку из парусов. С карандашом в руках они высчитали, какое количество топлива имеется на корабле, распределили его по месяцам, чтобы хватило на всю зиму. Ламп на корабле было очень мало, поэтому решили освещать только кают-компанию.
Начальник экспедиции де Герлах и капитан Лекуант молча соглашались с предложениями Кука и Амундсена. Эти двое лучше знают условия полярной зимовки. Глядя на Амундсена и Кука, научные сотрудники экспедиции в первые недели тоже держались бодро и работали энергично. Неподалёку от корабля была сделана прорубь, и ежедневно в неё опускали сетку для ловли планктона — мельчайших морских животных, ежедневно измеряли лотом глубину, брали пробы воды с разных глубин, следили за изменениями температуры воды и воздуха.
