Лев Славин - За нашу и вашу свободу: Повесть о Ярославе Домбровском
Но Ярослав уже не слушал его. Он пошел к майору Небольсину и рассказал ему все. Небольсин покачал головой:
— Ох, уж эти мне службисты из тыла!
Он распорядился отменить порку и вызвал Столбикова. Когда Столбиков явился, Ярослав вышел. Уходя, он услышал, как Небольсин говорит своим добродушным, но в то же время непреклонным тоном:
— Тут у нас, душа моя, немножко иначе, чем там у вас в кадетских корпусах и всяких там тыловых заведениях. Народ у нас обстрелянный, сам знает, что к чему. Да… Офицерство наше, душа моя, — это боевое братство. Вот так-то… А солдата сердить тоже не надо, солдат — наша опора. Помилуйте, как же пороть, да еще перед боем. Да он после этого и пулю-то пустит не в черкеса, а в вас, душа моя…
Глава 10
Победа не по уставу
Три атаки мюридов были отбиты одна за другой. Нарезное оружие производило в их рядах большое опустошение. Но и у русских были ощутительные потери. «Когда же мы пойдем в атаку?» — нетерпеливо спрашивал себя Ярослав. Он лежал в цепи, на правом фланге своей роты, чуть впереди. К нему подполз Гедройц. Голова его была обмотана бинтом.
— Хороша чалма? — крикнул он, смеясь. — Чепуха, царапнуло, шрам будет, даже красиво.
— Что медлят с атакой? Момент пропустим, — сказал Ярослав.
— Генерала ждем. Сам поведет.
— Это еще что за новости?
— Беленького «Георгия» захотелось. А его ведь — только за личное участие.
Гедройц хлопнул себя по груди, где болтался серебряный крестик — солдатский «Георгий».
— А вот такого, — сказал он с мальчишеской хвастливостью, — он уже иметь не будет.
Ярослав посмотрел на крестик с некоторой завистью. Солдатский «Георгий» на офицерском мундире — ничего не может быть красивей и почетней. Это уж ясно, что заработано честно, потому что выдают его только нижним чинам. Гедройц получил его, когда был солдатом. А ему, Ярославу, такого уж не получить. Разве разжалуют… А в конце концов и офицерский, из белой эмали, тоже неплох. Сам генерал на него зарится… Ярослав удивился и даже огорчился этим своим мыслям: «Неужели во мне еще так сильно несерьезное, детское?..»
— Слушай, Никита, — сказал он Гедройцу, — а ведь мюридам необязательно ждать нашего генерала.
— Ты как в воду смотрел! — крикнул Гедройц. — Они пошли!
Действительно, со стороны противника двинулась конная лавина.
— Бегу к своим! — крикнул Гедройц и, не пригибаясь, пустился опрометью на правый фланг.
— Прапорщик, почему не стреляете? Стреляйте же! Огонь! — услышал Домбровский чей-то задыхающийся голос.
Он оглянулся и увидел Столбикова. Майор лежал на земле и пытался втиснуть себя в ямку. Тучное тело его не влезало туда. Лежавший рядом солдат протянул ему лопатку. Столбиков схватил ее и принялся насыпать впереди себя бугор.
— Лопаточку дозвольте, ваше высокоблагородие, — попросил солдат.
Но майор не слушал его. Он прикрыл лопаткой голову и кричал почти истерически:
— Почему нет огня? Измена! Огонь!
Домбровский отвернулся и сказал лежавшему рядом с ним унтер-офицеру:
— Передай по цепи: огонь без моей команды не открывать.
Он глянул влево вдаль. По шевелениям голов он увидел, что приказ его пошел по цепи.
Не обращая больше внимания на беснующегося майора, Ярослав смотрел перед собой. Уже виден был блеск шашек над головами мюридов, слышно было ржание коней. Чьи-то нервы не выдержали. Справа и слева раздались выстрелы. Из тыла, с артиллерийских позиций, над головами лежащей пехоты полетели ядра. Они врезались в сплошную массу скачущих мюридов, но ряды их смыкались, и лавина продолжала катиться вперед, на русских. А рота Домбровского все еще не стреляла. Глядя на надвигавшуюся компактную неразделимую стену черкесских конников, Ярослав подумал: «Какая неумная тактика! Им бы надо рассредоточиться…» Когда до наступающих оставалось не более двухсот саженей, Домбровский поднес ко рту висевший у него на кисти свисток и дважды пронзительно свистнул. Рота грянула залпом.
Еще накануне Домбровский уговорил Небольсина выдать ему дополнительные ружья. Две трети его солдат были вооружены двумя ружьями. Одна треть роты лежала несколько позади, и на ее обязанности было заряжать ружья и передавать впереди лежащим. Домбровский позаботился обеспечить свою роту достаточным количеством боеприпасов. Все это, как и предусмотрел Домбровский, привело к тому, что огонь его роты был сплошным и беспрерывным. Это была непроходимая стена из пуль. Центр атакующей конницы был смят. Остатки ее повернули назад, оба фланга оказались разорванными и отступили. «Вот сейчас бы в атаку!» — подумал Ярослав, Но без приказа генерала нельзя было идти в атаку, и Домбровский лежал, кусая в досаде губы.
Наконец прискакал генерал Евдокимов. Он был в белом бешмете, выглядел браво. Соскочив с коня, он пошел вдоль цепи. Дойдя до роты Домбровского, нахмурился.
— Командира роты ко мне! — приказал он. Домбровский подошел и взял под козырек.
— Почему люди расположены не по уставу? — спросил он строго.
Домбровский объяснил, что передний ряд — стрелки, задний — заряжающие.
— Это кто ж так придумал? — сказал генерал.
Неожиданно вмешался майор Столбиков:
— Разрешите доложить, ваше превосходительство! Налицо — грубое нарушение Устава полевой службы. Сделано самовольным распоряжением командира роты прапорщика Домбровского.
Генерал посмотрел на Домбровского.
— Давно на Кавказе? — спросил он отрывисто.
— Первый год, ваше превосходительство.
— Молодец! — рявкнул генерал. — Объявляю тебе за полезный почин благодарность от имени службы.
И, повернув голову, бросил через плечо следовавшему за ним полковому начальству:
— Прапорщика Домбровского представить к награде.
А проходя мимо присмиревшего Столбикова, добавил:
— Запомните, майор: не устав создает командиров, а командиры создают устав.
В это время артиллерия противника открыла ожесточенную стрельбу. Ядра падали и в передовых цепях, и в глубине расположения русских. Генерал словно не замечал этого. Из подражания ему и вся его свита словно не замечала падавших неподалеку ядер. Генерал искоса глянул на присевшего на корточки майора Столбикова и неторопливым шагом проследовал в штабную палатку, чтобы со старшими офицерами обсудить план атаки. Внезапно его догнал Столбиков.
— Ваше превосходительство! — сказал он, волнуясь и спеша. — Разрешите проследовать к начальнику артиллерии и передать ему приказ об усилении огня…
