Н. Водовозов - Роберт Мальтус. Его жизнь и научная деятельность
Население всегда находится на уровне наличных средств существования; нравственное воздержание, порок и разного рода бедствия удерживают его на этом уровне; с увеличением средств существования увеличивается и народонаселение. Таковы три основных обобщения, которые, по мнению Мальтуса, позволяет сделать история всего человечества. Обратимся сначала к народам, находящимся на первой стадии развития общественности.
В противоположность тому, что охотно писалось в XVIII веке, «естественное состояние», в котором находились и ныне находятся дикари, оказывается далеко не завидным. Пользуясь сочинениями лучших историков и наиболее авторитетных путешественников, Мальтус рисует нам печальную картину этого естественного состояния. Уже один внешний вид дикарей свидетельствует часто о том, как тяжело им приходится; так, например, туземцы Ван-Дименовой земли и Андаманских островов не превышают ростом 5 футов, имеют отвислый живот, высоко поднятые плечи, огромную голову, конечности тонкие и слабые. «Внешний вид их свидетельствует о степени их развития и о самой ужасной смеси жестокости и бедствования. Многих из них путешественники находили на берегу в страшных муках голода и в последней стадии самого жалкого существования». Большинство этих племен размножились в такой степени, что они чувствуют сильнейший недостаток в пище. Чтобы утолить голод, дикари прибегают ко всем родам пищи и ко всяческим суррогатам ее. Так, например, про жителей Флориды один испанский путешественник рассказывает, что они питаются корнями некоторых растений, а иногда вынуждены прибегать к паукам, к муравьиным яйцам, к червям, ящерицам, змеям, порой даже к особому сорту жирной глины. Они откладывают и сохраняют кости, толкут их и тоже употребляют в пищу. Рассказывающий это путешественник прибавляет: «Я уверен, что если бы их земля изобиловала камнями, то они глотали бы и их».
Когда запасы пищи и всех суррогатов ее окончательно истощаются, наступают голод, болезни, – и не находящее себе пропитания население вымирает. Ограниченность продовольствия и постоянная близость той крайней границы, за которой уже обнаруживается избыток населения, приводят к тому, что среди дикарей особенно сильно проявляют свои действия всякого рода препятствия естественному росту населения, – препятствия как разрушительные, так и предупредительные. В числе первых самым главным являются войны, имеющие среди дикарей особенно истребительный характер. Последние сражаются, по словам Мальтуса, «не для одержания победы, а для уничтожения неприятеля». Ирокезы выражают это словами, составляющими у них обычную форму призыва к войне: «Пойдем, съедим это племя!» Людоедство в буквальном смысле составляет естественное продолжение подобных войн, хотя, быть может, оговаривается Мальтус, оно встречается в действительности и реже, чем об этом принято думать со слов миссионеров.
Что войны порождаются не чем иным как чисто экономическими причинами, – это кажется Мальтусу несомненным. Живя преимущественно охотой, дикари вынуждены обращаться к истреблению друг друга, как только количество совместно ими истребляемой дичи заметно сокращается. Войны, в свою очередь, порождают чисто военную нравственность. «Напасть на неприятеля с равными силами считается делом безумным. Погибель в битве признается бесславием, позорящим репутацию воина, ибо она подвергает его упреку в торопливости и неосмотрительности. Зато терпеливо выжидать свою жертву, выбрать минуту, когда она считает себя в безопасности или не может оказать сопротивления, броситься на нее под защитой темной ночи, поджечь жилище врага, избить его безоружных и беззащитных обитателей, – вот славные подвиги, о которых каждое племя сохраняет благодарное воспоминание».
После истребления на войне главным разрушительным препятствием к размножению дикарей является естественная смертность, если тут только можно говорить о чем-нибудь «естественном». По мнению некоторых исследователей, продолжительность жизни вообще гораздо короче у дикарей, чем у цивилизованных народов; повальные болезни, в особенности чума, всего чаще свирепствуют среди первых. Усиленная смертность среди дикарей объясняется тяжелой борьбой за добывание пищи, плохим питанием, плохими жилищами, нечистоплотностью дикарей и теми излишествами, которые они себе позволяют в редкие минуты благополучия.
Несмотря на столь широкое действие препятствий разрушительных, предупредительные препятствия среди дикарей оказывают тоже известное влияние на замедление в приросте населения. Несмотря на то, что сила племени зависит от его численности, и тому прямой расчет заставляет всячески содействовать размножению, тем не менее весь образ жизни, все обычаи дикарей имеют прямо противоположное действие. Упомянем о многоженстве, распространенном среди некоторых племен и обрекающем известное количество мужчин, за недостатком женщин, на неизбежное безбрачие, об обычае продолжительного кормления грудью, препятствующем женщинам иметь детей очень часто, о придавленности женщин и дурном обращении с ними, сокращающем их способность к произведению детей, наконец, о практикующемся среди многих племен умерщвлении младенцев, в особенности женского пола. В местностях, изобилующих пищей и потому допускающих большее размножение, указанные обычаи заменяются прямо противоположными. Так, например, в то время как на острове Формозе не позволяется, чтобы женщина была матерью до тридцатипятилетнего возраста, в некоторых местностях Азии обычай предписывает девушкам вступать в брак не позже 19 лет. Отсюда видно, что некоторые нравственные убеждения народа имеют своим прямым источником его экономическое положение.
«Итак, – говорит Мальтус, – даже из той неполной картины, какая представлена нами, можно сделать то заключение, что, несмотря на столько разрушительных (и предупредительных) препятствий, население различных диких племен, за весьма немногими исключениями, находится на уровне тех средств существования, какие, при данном состоянии промышленности, могут быть добыты этими племенами». В тех же случаях, когда такое соответствие нарушается и обнаруживается избыток населения, на сцену выступает воздержание (на этой стадии развития всего реже), порок и бедствия.
Нам нет надобности останавливаться с такой же подробностью на состоянии народонаселения в древней Греции и в Риме, где Мальтус усматривает действие тех же предупредительных и разрушительных препятствий. Он особо подчеркивает, что Платон уже имел некоторое представление о возможности перенаселения и что все греческие философы требовали государственного вмешательства в семейные дела; однако он не прибавляет при этом, что государственное вмешательство по их мысли было нужно для покровительства размножению, а не для борьбы с ним. Затем Мальтус настаивает на распространенности в Греции детоубийства, на поздних браках и на кровопролитных войнах. Характерны его замечания о воспитании в Спарте: «Нелепая система спартанской дисциплины, – говорит он, – и то противоестественное подавление всех личных чувств ради общественных, которое вызывало иногда в наше время столь неразумный восторг, могли практиковаться только у народа, подверженного всем трудностям и лишениям непрерывных войн, и только в состоянии постоянного страха перед превратностями судьбы. Вместо того чтобы доказывать патриотизм и силу характера спартанцев, явления эти, по моему мнению, служат лучшим свидетельством того, что Спарта и вообще вся тогдашняя Греция находились в самом жалком и варварском состоянии. Как всякие товары, такого рода добродетели культивируются, когда на них есть большой спрос. Если равнодушие к страданиям и самые крайние патриотические жертвы требуются больше всего другого, – это служит плохим доказательством благосостояния народа и обеспеченности государства».
