Абрам Лурье - Гарибальди
У Гарибальди в то время было уже три сына. Его жена Анита жила в Монтевидео, отказывала себе во многом. Хлеб и масло, немного вина — вот почти все, чем питалась семья. Доктор Одичини рассказывал биографу Гарибальди Джесси Марио, что, когда родилась Терезита, в доме не было огня и, кроме гнилой фасоли, не из чего было приготовить бульон для роженицы. Доктору пришлось пойти домой и принести все необходимое для больной Аниты.
Для Аниты было невыносимым страданием расставаться с Гарибальди, уезжавшим из Монтевидео в далекие и опасные экспедиции, и не иметь возможности сопровождать его, биться рядом с ним, защищать его! В своей скупо освещенной комнате, укачивая в колыбельке ребенка, Анита печально прислушивалась к доносившемуся издали грому пушек.
Итальянский легион между тем героически сражался с войсками Розаса. Особенной славой покрыли себя гарибальдийцы в бою при Сальто Сант Антонио.
Вот как описывает это сражение генерал Сакки, его свидетель и участник: «В 8 часов утра Гарибальди выступил с итальянским отрядом в 190 пехотинцев и 200 кавалеристов. К полудню отряд достиг берегов Уругвая и вдоль них направился к высотам Тапеви. Неприятельские части двигались где-то поблизости в том же направлении. Пехота наша расположилась под соломенными навесами, защищенными от жгучих лучей солнца, а кавалеристы направились к Тапеви на разведку.
В течение получаса неприятель ничем не обнаруживал своего присутствия. (Позже мы узнали, что в роще Тапеви прятался сильный отряд, поджидавший, пока мы выйдем в открытое место, чтобы неожиданно напасть на нас.) Но вот впереди начался бой: наша кавалерия, атакованная большими неприятельскими силами, вынуждена была отступить. Тогда Гарибальди обратился к легионерам со словами: «Неприятельский отряд силен, но для нас это количество невелико, не правда ли? Итальянцы, этот день вас прославит! Предупреждаю: стреляйте только тогда, когда неприятель подойдет вплотную!» На нас надвигалась кавалерия, и мы надеялись, что справимся с ней: но каково же было наше смущение, когда мы увидели, что позади каждого кавалериста на крупе его лошади сидит еще один пехотинец. Таким образом, на нас двигалось свыше тысячи человек! Спрыгнув с коней, пехотинцы пошли в атаку, а тем временем кавалерия стала заезжать с флангов и тыла. Когда атакующие находились в тридцати шагах, мы встретили их таким ураганным огнем, что они вынуждены были остановиться. Командир их упал с лошади. Среди вражеской пехоты начался переполох. Ободряемые примером Гарибальди, мы бились врукопашную и совершенно уничтожили неприятельский отряд! Этим воспользовалась и наша кавалерия, атаковавшая в три раза более сильного неприятеля… Казалось, что в каждого из итальянских воинов вселилась душа Гарибальди, — там, где появлялся Гарибальди, наши силы возрастали во сто крат, — а он был повсюду! Возле каждой группы солдат слышался его успокаивающий голос. Он умел воодушевить и заставить драться даже людей, которые, казалось, уже обессилели: я видел юношей с восемью и даже десятью ранами, продолжавших сражаться…
Но, несмотря на победу, положение наше было критическим. У нас разрывалось сердце при виде умирающих страдальцев, просивших дать им напиться, а у нас не было ни капли воды! Мы сами изнемогали от жажды, и за глоток воды многие отдали бы жизнь; некоторые собирали в башмаки мочу и утоляли ею жажду! Оставшиеся в живых почти все были ранены. Наша энергия истощалась, и на смену ей пришла апатия… Некоторые бросались на землю, и им казалось, что они уже не встанут… Плохо бы нам пришлось, если бы в эту минуту противник напал! Тут только проявилось во всем своем блеске величие души Гарибальди: он умел всех воодушевить и поднять бодрость каждого… Он объяснил, что нам безусловно удастся отступить, как только стемнеет… Укрывшись от назойливых пуль за грудой человеческих и конских трупов, мы дожидались ночи. Это время мы использовали на то, чтобы ухаживать за ранеными, и изорвали свои рубашки, превратив их в бинты.
Вдруг среди общей тишины прозвучал громкий голос Гарибальди, певшего национальный уругвайский гимн; к нему присоединились голоса всех, не исключая раненых:
Свобода! Свобода! Призыв этот смелый
Отечество спас, уругвайцы!
Дрожите, тираны, пред гневом народа!
Сумеем святыню свою защищать:
Мы вступим в сраженье во имя Свободы
И с криком «Свобода» пойдем умирать!
(Слова поэта Фигероа)
Эта дружная огненная песня так неожиданно грянула среди безмолвия ночи, прерываемого лишь слабыми стонами раненых, что неприятеля охватил ужас. Паника в его рядах была настолько велика, что, несмотря на все уговоры и угрозы офицеров, им не удалось организовать новой атаки… Тогда они послали к нам парламентера, предлагая условия сдачи, но мы и слышать не хотели о том, чтобы сдаться».
Чтобы вывести своих людей к Уругваю, протекавшему на расстоянии мили от места боя, Гарибальди придумал ловкий маневр. Тихо, в полном порядке, итальянский легион двинулся к роще, где находились неприятельские части. Ошеломленные этой неожиданностью, вконец растерявшись, они пропустили итальянцев.
«Замечательнее всего, — продолжает Сакки, — что ни один итальянец не вышел из рядов, не бросился к реке утолить жажду. Все наши бойцы рассыпались цепью и в абсолютном молчании ожидали приближения неприятельских эскадронов. Вскоре прозвучали трубы, возвещавшие появление белых, и, дождавшись, пока они приблизились на расстояние двадцати шагов, мы «приветствовали» их убийственным залпом, обратившим их в бегство.
И только тогда Гарибальди крикнул нам, что можно напиться! Утолив жажду, мы отступили к Сальто».
Геройский подвиг легиона гарибальдийцев был отмечен особым декретом республиканского правительства Уругвая.
«Желая выразить благодарность отечества храбрым воинам, столь героически сражавшимся на поле битвы Сант Антонио 8 февраля с. г., правительство. с согласия Государственного Совета, постановляет:
§ 1. Сеньор генерал Гарибальди и все сопровождавшие его в этот славный день удостоены звания заслуженных граждан Республики.
§ 2. Вышить золотом на знамени Итальянского легиона следующие слова: «Славное дело 8 февраля, совершенное Итальянским легионом по приказанию Гарибальди».
§ 3. Всем, участвовавшим в этом деле, поставить на левой руке значок с надписью, окруженной лавровым венком: «Непобедимые сражались 8 февраля 1846 года».
Весть о подвигах Гарибальди в борьбе за свободу Уругвая достигла, наконец, Италии. Газеты печатали подробные сообщения, поэты сочиняли оды и гимны, была открыта подписка на «почетную шпагу для полковника Гарибальди».
