Андрей Гетман - Танки идут на Берлин
Учитывая все это, командование Западного фронта по согласованию со Ставкой перенесло начало наступления 31-й и 20-й армий на утро 4 августа. Соответственно отодвигался и ввод в прорыв нашего корпуса, как и всей фронтовой подвижной группы.
Оставшиеся дни мы использовали для рекогносцировок местности по маршрутам выдвижения корпуса вплоть до р. Держи. Побывали в 251-й стрелковой дивизии полковника Б. Б. Городовикова в полосе которой нам предстояло войти в прорыв, а также в группе полковника Армана, согласовали все вопросы взаимодействия. Завершили подготовку материальной части. Пополнили запасы горючего и продовольствия. Провели занятия с командованием и штабами соединений, а те, в свою очередь, с командирами частей, посвященные окончательной отработке предстоявших боевых действий.
В частях состоялись партийные и комсомольские собрания, ставшие с тех пор традицией, которая свято соблюдалась и в дальнейшем в корпусе перед началом каждой операции. Коммунисты, комсомольцы собирались ненадолго. Но и этого было достаточно, чтобы каждый получил необходимую зарядку и подготовился к выполнению своей задачи. А она, конечно, состояла в том, чтобы быть там, где труднее, первыми идти в бой и вести за собой товарищей. И коммунисты, и комсомольцы на этих собраниях с огромным подъемом давали клятву быть достойными своего высокого звания, не жалеть сил и самой жизни для разгрома врага.
Таким же высоким накалом были наполнены беседы, проведенные в подразделениях командирами, политработниками, всеми коммунистами. К тому времени мы уже знали о зверствах, чинимых гитлеровцами на территории, которую нам предстояло освободить. О них информировали в штабе 20-й армии, имевшем связь с партизанским отрядом, которым командовал секретарь Погорельского райкома партии С. Г. Дорочонков. И теперь наши политработники рассказали во время бесед в подразделениях о том, что, например, в районном центре Погорелое Городище из трехтысячного населения фашисты уничтожили свыше 2 тыс. человек. С гневом и возмущением узнал об этом личный состав корпуса. Охваченные еще большей ненавистью к врагу, воины рвались в бой.
И вот наступление началось. В 6 часов 15 минут 4 августа огонь всей артиллерии и минометов двух армий внезапно обрушился на передний край противника в районе Погорелое Городище. Гитлеровцы были захвачены врасплох. В ходе артиллерийской и авиационной подготовки, длившейся в общей сложности полтора часа, оборона двух вражеских дивизий — 161-й пехотной и 36-й моторизованной была буквально сметена. Дело довершил одновременный залп 18 дивизионов «катюш»[27].
После такой тщательной огневой обработки противника ударные группировки 31-й и 20-й армий без особых трудностей прорвали первую и вторую позиции обороны двух пехотных и 36-й моторизованной дивизий на фронте до 20 км. Вражеские войска, разбитые и деморализованные мощным ударом, побросали тяжелое вооружение и начали отходить, прикрываясь огнем небольших групп танков и автоматчиков.
Подвижные группы обеих наступающих армий к 16 часам переправились через р. Держу и, не встречая сопротивления врага, вошли в прорыв. К исходу дня группа генерала Бычковского главными силами вышла в район Старое — Ревякино, а передовыми частями достигла населенного пункта Емельянцево. Группа полковника Армана в это же время подходила к Кондраково, передовые же ее части — к Праслово.
Таким образом, войска 31-й и 20-й армий в основном выполнили задачу прорыва тактической зоны обороны на всю глубину. В то же время в целом задачи, поставленные им, были осуществлены неполностью. Как уже отмечалось, план операции предусматривал на первый день для 31-й армии овладение г. Зубцовом и выход на р. Вазузу, для 20-й армии — освобождение Карманова и захват передовыми отрядами переправ на р. Гжати. Эти цели пока не были достигнуты.
В итоге условия для ввода фронтовой подвижной группы в прорыв оказались менее благоприятными, чем предполагалось.
Мы внимательно и напряженно следили за развитием событий в первый день операции. Было ясно, что неполное выполнение задачи 31-й и 20-й армиями — результат медлительности обеих армейских подвижных групп как при переправе через р. Держу, так и после ввода в прорыв. Ведь они продвигались, не встречая сопротивления противника, который в результате первоначального мощного удара поспешно отходил. Кроме того, на территории к западу от р. Держи вплоть до Вазузы и Гжати у него не было подготовленных рубежей. Так в чем же дело? И мы ломали себе голову, пытаясь понять причину задержки.
Поняли мы это лишь тогда, когда сами оказались за р. Держой.
* * *Но непредвиденные трудности начались еще раньше. Дело в том, что вражеская авиация, оказывавшая довольно незначительное воздействие на наступавшие соединения 31-й и 20-й армий, все свои усилия направила на их тылы и фронтовые резервы. Несмотря на большие потери от ударов нашей истребительной авиации и огня зенитной артиллерии, самолеты противника, действуя группами от 10 до 30 машин, всю вторую половину дня 4 августа наносили бомбовые удары.
Особенно пострадали переправы через р. Держу. Все они оказались разрушенными. Меры же по их восстановлению не были приняты своевременно. Это сразу же осложнило действия фронтовой подвижной группы.
Она начала выдвижение из исходных районов в 20 часов 4 августа. Наш корпус следовал по двум маршрутам, имея двухэшелонное построение. По правому маршруту к населенным пунктам Зеновское, Засухино выдвигались 200-я танковая бригада с истребительно-противотанковым полком в первом эшелоне и 22-я танковая бригада — во втором, по левому, в направлении Карабаново, Старое — 100-я танковая и за ней 6-я мотострелковая бригады.
Сумерки быстро сгустились, наступила ночь. Все пути оказались забиты обозами, артиллерией. К тому же дороги были в исключительно плохом состоянии. Машины, шедшие с затемненными фарами, застревали в грязи. Все это тормозило движение.
Лишь под утро 5 августа фронтовая подвижная группа, возглавляемая заместителем командующего 20-й армией генерал-майором И. В. Галаниным, достигла реки. Севернее Погорелого Городища вышел наш корпус, южнее — 8-й танковый корпус генерал-майора танковых войск М. Д. Соломатина, а слева от него — 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора В. В. Крюкова.
Поскольку восстановление переправ еще даже не началось, группа вынуждена была остановиться на восточном берегу. К счастью, теперь она располагала собственными, хотя и небольшими, переправочными средствами — двумя понтонными батальонами. Подвижной группе были также приданы три инженерных батальона. Генерал-майор И. В. Галанин, не имевший своего аппарата управления и руководивший войсками из штаба нашего корпуса, тут же распределил вновь прибывшие части. Корпуса получили по инженерному батальону, а танковые, кроме того, по одному понтонному.
