Андрей Гетман - Танки идут на Берлин
Должен отметить еще одно важное обстоятельство, значительно увеличившее трудности, которые мы испытывали в те дни. Как известно, одной из основных предпосылок успешного наступления является внезапность удара, обеспечиваемая скрытностью подготовки. Поэтому штабом Западного фронта было приказано соблюдать строжайшие меры маскировки. Так, передвижения войск разрешались лишь ночью. Нам было запрещено вести документацию по подготовке операции за исключением самой необходимой, причем писать ее можно было только от руки. Все, начиная с командира корпуса и до командира батальона, должны были отдавать лишь устные распоряжения непосредственно или через офицеров связи, не пользуясь ни проводными, ни радиосредствами.
Все это, естественно, требовало соответствующих навыков, а их у многих наших командиров тогда еще не было. В результате чрезвычайно осложнилась задача сосредоточения войск и управления ими. Случались и ошибки. Правда, почти все они были незначительными и на ходу исправлялись командованием корпуса.
Но одна из них была довольно неприятной. Штаб корпуса представил в штаб фронта карты маршрутов соединений без грифа «секретно», да еще с «препроводиловкой», напечатанной на машинке в трех экземплярах. Немедленно последовал приказ по войскам Западного фронта от 18 июля 1942 г.[26], в котором нам, как говорится, основательно досталось. Единственным утешением было то, что он послужил хорошим уроком для штабов и нашего, и других соединений фронта.
В целом же подготовка операции и сосредоточение войск остались незамеченными противником. Об этом свидетельствует тот факт, что его авиация, ежедневно совершавшая разведывательные полеты над железной дорогой в тылу Западного фронта, не произвела ни единого налета как на наши эшелоны с танками, так и на станции их выгрузки.
Кстати, мы сами постарались убедить вражескую авиаразведку в отсутствии каких-либо изменений в этом районе. Все передвижения под тщательным контролем специально выделенных работников штаба производились только в темное время суток и с соблюдением всех правил маскировки. В тех же целях нами не было сделано ни одного выстрела по одиночным самолетам противника, то и дело появлявшимся над нами.
Подготовка во всей полосе предстоявшего наступления правого крыла Западного фронта была проведена успешно. Скрытно прошла переброска большого количества войск, прибывших на усиление 31-й и особенно 20-й армий. Помимо танковых бригад, в состав последней были переданы стрелковый корпус, три стрелковые дивизии и целый ряд артиллерийских и минометных частей. Основные силы обеих армий сосредоточились на направлениях главных ударов. В результате там удалось создать более чем шестикратное превосходство сил над противником.
Все это радовало, и вселяло уверенность в успешном прорыве вражеской обороны, за которым должен был последовать наш удар по противнику. Готовясь нанести его, мы одновременно закончили подготовку к выдвижению в исходный район для наступления. Уточнили наиболее удобные маршруты, разработали график движения колонн и необходимые меры маскировки.
И в те дни политико-воспитательная работа, развернутая в соединениях и частях, была одной из важнейших составных частей напряженной подготовки. Главным ее содержанием являлась мысль о том, что успешные боевые действия по разгрому вражеских резервов на нашем участке фронта окажут существенную помощь доблестным защитникам Сталинграда, помогут им остановить противника. Эта задача, близкая и понятная каждому воину корпуса, вызвала еще большее воодушевление.
Какая-то особая приподнятость царила в частях и подразделениях. Слово «Сталинград» было у всех на устах, словно мы и впрямь готовились сражаться на подступах к этому городу.
Следя с глубоким волнением за развернувшейся на юге грандиозной битвой, мы, танкисты, естественно, проявляли особый интерес к действиям наших танковых соединений на сталинградском направлении. Я уже упоминал о контрударе 1-й и 4-й танковых армий по войскам противника, рвавшимся к Волге. Примечательным в этом был для нас и сам факт создания таких крупных танковых объединений. Он говорил о нарастании мощи Красной Армии, о неизбежности серьезного перелома в ходе боевых действий.
К тому же из информации штаба Западного фронта стали известны первые существенные результаты контрудара наших танковых армий. Впоследствии они проявились еще отчетливее, так как внесли немалый вклад в героические усилия войск Сталинградского фронта, позволившие нашему командованию выиграть примерно две-три недели для укрепления обороны Сталинграда и вынудившие врага повернуть сюда с кавказского направления свою 4-ю танковую армию. Но и в конце июля было уже ясно, что контрудар танковых армий помог сорвать план гитлеровцев с ходу прорваться к Сталинграду и нанес им чувствительные потери.
Это придало и нам новые силы. В сущности, все политбеседы в частях и подразделениях корпуса пронизывала идея неразрывной связи наших предстоящих боевых действий с обороной Сталинграда.
В конце июля воспитательная работа целиком сосредоточилась вокруг содержания известного приказа наркома обороны № 227 от 28 июля 1942 г. Он говорил об опасном положении на юге, но в то же время был полон твердой уверенности в неминуемом крахе противника. Огромное воздействие на наших воинов оказали слова приказа о том, что враг уже напрягает свои последние силы, а его разгром обеспечат стойкость и повышение организованности в ведении боевых действий Советских Вооруженных Сил.
Призыв «Ни шагу назад!», с огромной силой прозвучавший в этом приказе, стал непреложным законом и для личного состава нашего корпуса. В канун наступления это означало готовность выполнить поставленную задачу, разгромить противостоящего врага. Теперь мы с еще большим нетерпением ждали приказа на переход в исходный район.
Приказ пришел 31 июля. В ту же ночь части корпуса начали покидать район Михалево — Раменье — Полежаево. А в течение следующей ночи был полностью завершен переход в исходный район для наступления. Надо сказать, что он был нелегким. Как раз 31 июля и 1 августа прошли сильные ливневые дожди. Мы двигались, утопая в грязи. Но огромное воодушевление, владевшее личным составом, помогло преодолеть все трудности. И к назначенному сроку — 2 августа корпус сосредоточился в исходном районе.
В тот день должны были начать наступление 31-я и 20-я армии. Но это оказалось невозможным из-за тех же ливней. Уровень воды в р. Держе, по которой проходила линия фронта на участке прорыва, резко повысился. Бурный поток сорвал два из четырех мостов. Глубина бродов, составлявшая обычно 40–70 см, увеличилась до 2–2,5 м, сделав их непроходимыми. В негодность пришли и грунтовые дороги. К тому же результаты боевых действий Калининского фронта, перешедшего в наступление 30 июля, оказались скромными, особенно на стыке с 31-й армией.
