Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой
– Может, посмотрим, что для тебя смогут сделать наши девушки?
Ах, вот про какой массаж он говорит.
– Нет-нет, старший брат Донг, это совсем не обязательно. Я лучше лягу спать пораньше. Ты же спортсмен, ты знаешь. Но все равно большое спасибо!
Старший брат Донг выглядит несколько удивленным. В этот момент со своей лежанки подает голос «кантонский повар»:
– Два года назад я был в Макао, и там были японские девушки!
Он оглядывает нас, убеждается, что все его слушают и продолжает:
– Конечно, я пригласил одну к себе! Правда, это стоило больше двух тысяч юаней. – Он выдерживает паузу. – Зато ей было всего восемнадцать!
Мы ждем эффектной развязки. Он гордо оглядывается и громко выкрикивает:
– Я ее поимел!
Одобрительный шепот.
– Я ее поимел, – повторяет он мечтательно, – эту япошку!
И снова погружается в свой чай.
Вдруг старший брат Донг вскакивает, секунду шарит ногами в поисках шлепанец и ковыляет к телевизору, который показывает певицу, томно распевающую о любви. Он останавливается и закрывает глаза, как будто размышляет о чем-то очень важном.
«Может быть, ему просто плохо?» – успеваю подумать я, но в этот момент старший брат Донг распахивает глаза, тычет пальцем в бедра певицы и гремит:
– Волосатая писька!
Тотчас в комнате становится тихо. Все, словно зачарованные, вглядываются в голубое вечернее платье несчастной певицы, как будто сквозь него действительно можно было что-то увидеть.
В песне, кстати, поется о том, как она не может заснуть ночью, пока ее любимого нет рядом. Громовой голос Донга заглушает ее пение:
– Высокие и маленькие женщины, толстые или тонкие, китаянки или иностранки – волосатая писька! Как вы думаете, как это выглядит у нее? – Он солидно кивает, как будто разрешая какое-то важное противоречие: – Темная и кучерявая!
И присутствующие дамочки несутся поскорее разливать гостям чай.
Спустя некоторое время я лежу в своей комнате на туристическом коврике, положенным сверху на кровать – на всякий случай. Откуда-то доносятся пикантные звуки, по всей видимости, их издает одна из дамочек этого заведения. Я понимаю, что целью Донга было расположить к себе полицейского начальника. Для того он и приезжал в храм, для этого устроил этот пышный ужин, и, конечно, для этого было организовано развлечение в бане.
А вот при чем тут я?
Я вспоминаю прошлогодние поездки с командой из «Чайна Фото Пресс»: огромные круглые столы, политические фигуры местного масштаба, китайские фотографы и журналисты. Мы – маленькая группка иностранных студентов, изучающих фотографию, нас пригласили, чтобы мы «документировали достопримечательности», но вскоре обманывать себя стало трудно.
– Что мы вообще тут делаем?! – спросил кто-то, а другой ответил точно и по делу:
– Создаем впечатление интернациональности!
«Ах вот оно что. Вот почему именно меня здесь им не хватало».
Тут я решаю снова посетить туалет, где предельно внимательно слежу, чтобы ничем ничего не касаться. Когда я выхожу в коридор и хочу закрыть за собой дверь, передо мной откуда ни возьмись вырастает старший брат Донг. Он смотрит на меня стеклянным взглядом.
– Секундочку! – говорит он, указывая пальцем. – Ты еще не получил свой массаж, не так ли?
– Нет-нет, это совсем не обязательно!
– Никаких возражений! В конце концов ты – мой гость. Подожди здесь немного!
О’кей. Проститутка так проститутка, не в первый раз.
Скоро он появляется опять, волоча на буксире одну даму из комнаты отдыха. Она не только наименее красивая из тех, кто там был. Обращение «тетя» для нее в самый раз. Однако она уже приодета в короткое платьице, имеется даже крохотный клатч, в который она вцепилась обеими руками.
– А теперь веселитесь, наконец! – то ли скрежещет, то ли смеется Донг, хлопает меня по плечу и, шатаясь, удаляется.
Минуту мы стоим под дверью моей комнаты.
– Ну и что дальше? – спрашивает она кисло.
«Просто прогнать ее и не думать об опасности, что старший брат Донг заметит, как мало я ценю его подарок?» Нет, это не пройдет. Я принимаю единственно верное решение:
– Ты войдешь вместе со мной, мы минут пятнадцать мило побеседуем, а завтра я ему расскажу, как прекрасно все прошло. Понятно?
– О’кей.
… – Скажи, быть может, ты умеешь делать настоящий массаж? – спрашиваю я, чтобы как-то заполнить тишину в комнате. Она сидит на краю постели, я лежу на туристической подстилке.
Она отрывается от рассматривания своих ногтей и смотрит удивленно:
– Не-ет. Мы оказываем здесь другие услуги, если ты понимаешь, о чем я.
– Нет, в этом я не разбираюсь, – вру я.
Еще минуту стоит тишина, потом мне приходит в голову еще одна мысль.
– Чем ты занималась до этого?
– Ты имеешь в виду раньше?
– Да.
– Продавала мобильные телефоны.
– Почему сейчас занимаешься этим здесь?
– Больше денег, меньше работы.
– Ага. И как, все идет хорошо?
Она пожимает плечами:
– Конечно, все идет хорошо, здесь же высококлассное заведение!
«Высококлассное?!» – удивляюсь я, а вслух произношу:
– Гм…
– Ты в самом деле ничего в этом не понимаешь, – говорит она, становясь словоохотливой, – ты бывал когда-нибудь в одном из этих караоке-заведений? Больших, где каждую секунду пятьдесят или шестьдесят девочек должны сражаться за одного клиента? Вот там снимают регулярно и по дешевке. А здесь нас мало, зато мы исполняем все желания клиентов!
– Гм…
Она внимательно разглядывает меня. Мне приходит в голову, что раньше она, вполне возможно, была более-менее симпатичной.
– Сколько тебе лет? – спрашивает она.
– Двадцать шесть. А тебе?
– Я немного старше тебя. А ты американец?
– Немец.
– К нам еще никогда не заглядывал иностранец.
Молчание. Ее взгляд скользит по мне вниз и останавливается на моих трусах.
– Скажи, а у вас там правда все такое большое?
Я хмыкаю:
– Не знаю, не сравнивал.
– Можно, я посмотрю?
Почему бы и нет, я все-таки в борделе. Она заглядывает ко мне в трусы и ухмыляется.
– Неплохо. Но нам попадался кое-кто и побольше.
– Клиент?
– Ну да. Он просто спустил штаны, и первая девушка, завопив, сбежала из комнаты.
– А дальше?
– Вошла следующая, но тотчас тоже сбежала. У него орган доходил до пупка.
– И что вы тогда сделали?
– Что мы могли сделать? Заходили по одной в комнату, смотрели, а потом он оделся, выпил чаю за счет заведения и ушел.
Когда мы через несколько минут попрощались, я заметил на своем мобильном эсэмэску от Сяо Чая: объектив сегодня будет готов, и он хочет передать его мне как можно скорее. Лучше всего будет, если я подожду его там, где сейчас нахожусь.
