Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
На мой вопрос Беатриса реагировала сразу и без малейшего колебания:
— Ну, конечно, мы будем продолжать войну.
Она сказала это, как нечто само собой разумеющееся, точно речь шла о том, что каждый вечер люди ложатся спать. Сидней подтвердил мнение своей жены.
Мне хотелось, однако, проверить, не слишком ли «машинально» был дан ответ. Может быть, супруги Вебб не вдумывались особенно в смысл затронутой мной темы и не взвешивали по-настоящему последствия такого ответа. Поэтому я стал в несколько провокационном тоне задавать им вопросы: как Англия будет продолжать войну? Ведь армия ее еще только создается и по своей тренировке далеко уступает германской, ведь ее генералы по выучке и опытности не могут сравниться с германскими, ведь ее авиация по численности сильно отстает от германской… Как же при таких условиях Англия будет воевать с Германией?
— Как мы будем воевать? — с живостью откликнулась Беатриса. — А так же, как мы воевали в наполеоновскую эпоху. Вы знаете, что тогда происходило?.. Сначала мы создали первую коалицию против Наполеона и вели против него открытую войну вместе с нашими союзниками, участвуя главным образом своим флотом и своими финансами… Потом эта коалиция распалась… На время мы ушли к себе на острова и, будучи в одиночестве, выжидали изменения международной ситуации, а пока ограничивались главным образом морской войной против Франции… Мы дождались изменения международной ситуации и создали вторую коалицию, в составе которой опять вели открытую войну против Наполеона в Европе… Когда распалась вторая коалиция, мы опять ушли к себе на острова и вновь стали дожидаться изменения международной ситуации в благоприятную для нас сторону… Когда это случилось, мы создали третью коалицию и так далее в том же духе… Как известно, только шестая коалиция покончила с Наполеоном, но все-таки покончила… Вот образец, на который мы будем равняться и сейчас…
Сидней Вебб, который молча слушал рассуждения жены, лишь одобрительно покачивая головой, вмешался в разговор и заметил:
— Судя по всему, наша первая коалиция в этой войне, — коалиция с Францией — приходит к концу. Я не думаю, чтобы Франция под водительством Даладье устояла перед атакой Гитлера… Ну, что ж, мы уйдем на свои острова, будем их защищать и дожидаться того момента, когда станет возможным создание новой коалиции против Германии. Такое время придет. Надо только проявить выдержку и упорство.
Итак, супруги Вебб тоже считали, что Англия даже в случае капитуляции Франции не пойдет на мир с Германией. Они даже намечали формы войны, которую Англия могла бы вести, потеряв своих континентальных союзников. Их прогноз в дальнейшем полностью оправдался…
Вернувшись к вечеру домой, я стал подводить итоги. Сопоставляя свои собственные соображения с суждениями Идена, Ллойд Джорджа и Веббов, я почувствовал, что теперь с полной ответственностью могу сказать своему правительству, чего следует ждать в ближайшем будущем. В тот же вечер я отправил в Москву телеграмму, суть которой сводилась к тому, что даже в случае падения Франции Англия останется в состоянии войны с Германией.
Так оно в действительности и случилось.
Падение Франции
Прорыв немцев под Седаном навис, как грозная тень, над судьбой Франции. Теперь мы знаем, что Франции как самостоятельной великой державе осталось жить немногим больше месяца. Тогда мы этого точно не знали, однако уже с середины мая огромная тревога за будущее Франции распространилась в политических кругах Англии. Многие не хотели говорить об этом открыто, но в душе боялись за завтрашний день своего главного союзника на континенте Европы. Тревога распространилась и за океаном. В высшей степени характерно, что уже 15 мая, т.е. на другой день после прорыва под Седаном, Рузвельт обратился к Муссолини с призывом воздержаться от дальнейшего расширения войны. Муссолини, конечно, остался глух к этому призыву, но совершенно ясно, что американский президент не сделал бы такого шага, если бы не опасался краха Франции в самом ближайшем будущем.
Во время моей «анкеты», о которой я рассказывал выше, столь компетентные люди, как Ллойд Джордж и супруги Вебб, считали весьма вероятным близкое падение Франции.
Подобные же суждения высказывали и другие мои знакомые среди парламентариев, политиков и журналистов. Естественно, что я с величайшим вниманием и неменьшей тревогой следил за всеми событиями, происходящими на фронте. А там дела принимали все более грозный оборот.
К середине мая вопрос о Бельгии и Голландии по существу был исчерпан. Голландская армия капитулировала, но королева Вильгельмина и ее правительство, эвакуировавшиеся в Англию, объявили, что будут продолжать войну с Германией, примкнув к франко-британской коалиции. Бельгийская армия формально капитулировала только 28 мая, но уже к середине мая стало ясно, что она разбита и что франко-британская помощь не в состоянии ее спасти. Вдобавок между бельгийским королем Леопольдом и его правительством, возглавлявшимся Пьерло, произошел раскол: король сдался на милость победителей, а правительство решило продолжать войну и обосновалось сначала во Франции, а позднее в Англии.
Теперь Гитлеру на континенте противостояла только Франция, которой ему удалось 14 мая под Седаном нанести опасный удар. Это вызвало во Франции реакцию как политического, так и военного характера. Правительство Рейно, пришедшее на смену правительству Даладье после советско-финской войны, впало в лихорадку реорганизаций: 10 мая, сразу после нападения Германия на Голландию и Бельгию, премьер решил «укрепить» свое правительство за счет расширения его не влево (т.е. ближе к народу), а вправо (т.е. ближе к «200 семействам»). В состав правительства вошли представители фашистских элементов страны. 18 мая, вскоре после прорыва под Седаном, Рейно произвел новую реорганизацию своего правительства, введя в него в качестве вице-премьера зловещую фигуру маршала Петэна, который в дальнейшем сыграл самую предательскую роль при капитуляции Франции. 19 мая Вейган сменил Гамелена на посту главкома французскими вооруженными силами. Однако ко всем этим пересадкам с одного поста на другой было вполне приложимо крыловское «а вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь». Ибо и старые министры и генералы, и новые вербовались из одной и той же насквозь прогнившей среды — «200 семейств», которые считали: лучше Гитлер, чем Народный фронт.
Неудивительно, что такие «вожди» не могли ни вдохновить народные массы на борьбу, ни найти правильных путей к спасению страны в момент грозной опасности. Это очень быстро обнаружилось на практике.
