Серафима Чеботарь - «Звезды», покорившие миллионы сердец
Симона де Бовуар в «Cafe de Flore», 1944 г.
По воспоминаниям, именно с ним Симона впервые по-настоящему узнала радости плотской любви – к сожалению, сам Сартр был в этом вопросе не на высоте: по признанию Бьянки Бьененфелд, Сартр «приносит мало наслаждения в занятиях любовью. Он не хочет ваше тело – он хочет лишь завоевывать женщин». Нельсон немедленно предложил ей руку и сердце, однако Симона снова отказала: она была по-настоящему влюблена в Нельсона, но не захотела оставить Сартра, которому чувствовала себя обязанной – этого Нельсон так и не смог ни понять, ни простить. Ее отношения с Нельсоном, которого Симона называла «любимым мужем», длились почти 15 лет – их плодом были более трех сотен писем, опубликованных после ее смерти. Удивительно, но в них Симона, которая всегда старалась предстать независимой и свободной от всех обязательств, называет себя «послушной восточной супругой». «Я буду умницей, вымою посуду, подмету пол, куплю яйца и печенья, я не дотронусь до твоих волос, щек, плечей, если ты мне не позволишь», – писала она. Она искренне любила Олгрена и всю жизнь носила подаренное им простенькое обручальное кольцо, но так никогда не поселилась с ним под одной крышей. Некоторые считают, что ее брака с Нельсоном не допустил сам Сартр, который испугался, что ставший достоянием гласности распад «великого союза двух философов» может сильно повредить как ему лично, так и экзистенциализму в целом. «Люди ждали, что я буду верной Сартру, – писала Симона. – Поэтому я делала вид, что так оно и есть». Она уже поняла, в какую ловушку загнала себя, согласившись когда-то на «взаимосвободную любовь», но уже ничего не могла сделать: свои убеждения она готова была отстаивать до конца, а ее любовь к Сартру была главным из них.
Вернувшись в Париж, Симона с головой ушла в работу над своей главной книгой. Двухтомник под названием «Второй пол» вышел в 1949 году и произвел эффект разорвавшейся бомбы: в своем труде Бовуар весьма подробно исследовала историю эксплуатации одним полом – мужским – другого пола, то есть женщин, и призывала женщин сбросить наконец ярмо векового рабства. Книга открывалась высказыванием философа Серена Кьеркегора: «Родиться женщиной – какое несчастье! Но в семьдесят раз большее несчастье, когда женщина этого не осознает».
За этот труд Симона де Бовуар была объявлена родоначальницей феминизма и предана анафеме практически всеми мужчинами мира: даже Альбер Камю, бывший ее близким другом, утверждал, что де Бовуар превратила французского мужчину в объект презрения и насмешек. Рассуждения Симоны о праве женщин на аборты, о лесбийском сексе и праве женщины на интеллектуальную жизнь вызвали бурю споров. Сартр гордился тем, что именно он подсказал Бовуар идею этой книги, и всячески поддерживал подругу, демонстрируя их свободный союз как первое доказательство правоты Симоны и установления новых отношений между мужчиной и женщиной. С 1952 года роман Симоны и Нельсона почти сошел на нет – американского писателя она сменила на молодого – ему было всего 27 лет – журналиста журнала Temps modernes Клода Ланцмана, обаятельного, талантливого и циничного. Симона писала: «Его близость освободила меня от бремени моего возраста. Благодаря ему я вновь обрела способность радоваться, удивляться, пугаться, смеяться, воспринимать окружающий мир». Клод же дал ей смелость и силы написать новый роман «Мандарины», в основу которого легла ее переписка с Нельсоном. Олгрен был взбешен – он не собирался выставлять свою личную жизнь напоказ всему миру: «Черт бы ее побрал, – говорил он в интервью. – Любовные письма – это слишком личное. Я не раз бывал в публичных домах, но даже там женщины держат двери закрытыми». Симона оправдывалась, объясняя ему в очередном письме: «Роман не отражает историю наших отношений. Я пыталась извлечь из них квинтэссенцию, описав любовь женщины, похожей на меня, и мужчины, похожего на тебя». Однако их отношения на этом прекратились.
Нельсон Олгрен
За роман Симона получила Гонкуровскую премию, которая когда-то обошла Сартра, а на гонорар купила себе квартиру неподалеку от кладбища Монпарнас. Туда она – впервые в жизни – пригласила жить мужчину: Ланцман, к немалому неудовольствию Сартра, прожил вместе с Симоной почти семь лет. Для Сартра в это время главной любовницей стала политика – его небывалая политическая активность вошла в легенды. Его называли самым политически активным философом и самым философствующим политическим деятелем. Однако политика скорее была призвана создать шум вокруг его литературных произведений, самые знаменитые из которых – пьесы «Грязные руки» и «Дьявол и Господь Бог», цикл «Дороги свободы», а также первый том «Критики диалектического разума». Симона де Бовуар вспоминала, что Сартр так напряженно работал над «Критикой», что был вынужден постоянно прибегать к искусственным стимуляторам – не только кофе, виски и табаку, но и наркотикам. По его словам, с транквилизаторами он «соображал в три раза быстрее, чем без них», однако таблетки сильно подорвали его и без того слабое здоровье. Второй том «Критики» так и не был дописан; неоконченным остался и цикл «Дороги свободы».
Клод Ланцман, Жан Поль Сартр, Симона де Бовуар
Но даже поглощенный политикой, Сартр оставался верен себе. Когда ему было уже за пятьдесят, он влюбился в семнадцатилетнюю студентку, еврейку из Алжира Арлетт эль-Каим. Однажды она позвонила ему, чтобы обсудить некоторые аспекты труда Сартра «Бытие и ничто». Он пригласил ее в гости, и с тех пор она стала появляться в его доме все чаще и чаще, и в конце концов поселилась там на правах любовницы Сартра. Симона была в ярости: Арлетт не просто спала с Сартром – она не пускала его к Симоне, равно как и Симону к нему, присвоив себе право не только на его время, н и на его труды. Теперь она, а не Симона, стала редактировать статьи Сартра, помогать ему с перепиской и подбирать книги в библиотеке. Когда Арлетт хотели депортировать, он даже решил на ней жениться, однако в конце концов передумал и вместо этого в 1965 году удочерил ее.
Это стало ударом для Симоны: когда-то они договаривались делить мир только друг с другом, не заводить детей и быть вместе, а теперь Сартр завел себе дочь, которая не просто отняла у Симоны его самого, но и в будущем унаследует его деньги, идеи и права на его произведения. Этого Бовуар не смогла простить. В ответ она удочерила свою ученицу (а как некоторые полагают, и любовницу) Сильвию Ле Бон, на имя которой и составила завещание. Но хотя эта ссора почти развела их в Париже, перед лицом всего мира они по-прежнему были вместе. Сартр и Симона постоянно путешествовали: они объездили полмира, от Канады до Китая, от Туниса до Норвегии, встречаясь с самыми разнообразными людьми – от Фиделя Кастро и алжирских крестьян до Мао Цзедуна и советских школьников. Симона продолжала писать: в конце 50-х годов она начала писать автобиографию (в итоге составившую четыре тома), а в 1964 опубликовала роман «Очень легкая смерть», написанный на основе дневников, которые Симона вела у постели умирающей матери. Хотя критика в основном упирала на то, как неэтично и бессердечно было отвлекаться от страдающей ради книги, сам Сартр назвал это произведение лучшей книгой Симоны. С конца шестидесятых де Бовуар посвятила себя борьбе за права женщин: она требовала для них свобод, казалось бы, очевидных, но по-прежнему недоступных: распоряжаться своим телом, своей душой, своим имуществом. В 1971 году Францию буквально взорвал опубликованный в еженедельнике Le Nouvel Observateur так называемый «Манифест 343», в котором 343 известные женщины признавались, что сделали аборт, – в те времена это считалось во Франции уголовно наказуемым деянием. Текст манифеста был написан Симоной де Бовуар, ее подпись стояла среди прочих. И хотя многие до сих пор считают, что половина подписавшихся никогда не делали абортов, в том числе и Симона, эта петиция все же сделала свое дело: через три года аборты во Франции были разрешены.
