Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Короче говоря, при хороших человеческих и служебных отношениях единомышленниками мы не были. Кроме того, моральная атмосфера, в которой работал каждый из нас, существенно различалась. Я в тот период пользовался большой поддержкой депутатского корпуса, симпатиями прессы. Он был в постоянной психологической «блокаде». Подтверждением тому – слова из его «прощального» интервью после отставки.
«– …На себе чувствовал самую настоящую озлобленность, недоверие. Я в такой обстановке работать не могу. Сам никогда ни за кем не следил, доверял людям, имеющим конкретный участок работы, и к себе хочу доверия. Ну, а раз не доверяете, значит, надо уходить…
– А вы не ощущали, что причина этого недоверия обусловлена вашими, так сказать, «анкетными данными»: номенклатурное прошлое, работа секретарем обкома в застойное время?
– Пожалуй, во многом это так. Я ведь последний из этой обоймы оставался у власти. Наверное, действительно, ив этом причина. Я, например, когда слушал по радио доклад Сапиро о переходе к рынку на третьей сессии, поймал себя на мысли, что, если бы я выступил с этим докладом, меня бы освистали. Только потому, что выступаю я, Петров. А выступил Евгений Саулович, ученый, «человек со стороны», и все говорят: «Впервые у нас из облисполкома прозвучала такая глубокая продуманная речь»[188]…
Это психологическое различие не могло не сказаться на наших отношениях: «сытый голодному не товарищ». Бывало, я вел себя не совсем корректно. Депутат облсовета и начинающий бизнесмен Андрей Климов осенью 1990-го организовал в Москве презентацию Пермской области для японских фирм. За месяц до презентации я предложил В. Петрову принять в ней участие, но он отказался, сославшись на занятость. Когда подошел день презентации, оказалось, он совпал со временем работы Съезда народных депутатов, на котором присутствовал председатель. У меня мелькнула мысль, что следует продублировать приглашение, но в суете она благополучно забылась. Начинается презентация, мы с В. Зеленкиным (он представлял облсовет) и А. Климовым поднимаемся на сцену, и я вижу в зале… своего шефа! По сей день неудобно! В том же, цитированном выше, интервью он так ответил на очень конкретный вопрос:
«– А кто, на ваш взгляд, заслуживает того, чтобы остаться[189]?
– Быстрянцев, безусловно. Косованов, Тульников, Белорусов. Сапиро очень полезный работник…».
Выделение меня «отдельной строкой» могло быть случайностью. Но думаю, что подсознательно упомянутых четырех заместителей он представил как «родных», а меня как полезного, но «двоюродного».
Если бы даже я не допустил несколько ошибок морального плана, о которых говорил выше, то все равно степень «родства» «демократа» Сапиро и старых единомышленников (!) В. Петрова оставалась бы различной.
Наконец-то повествование о природе конфликтов достигло «форкалибра». Из известных мне причин возникновения конфликтных ситуаций самой неорганичной и, на первый взгляд, нелогичной является оказанное кем-то кому-то добро.
Парадоксальность возникшей ситуации в том, что обе «стороны» конфликта являются достойными людьми.
Один из них обратил внимание на способного человека и абсолютно бескорыстно оказал ему услугу. Порекомендовал на престижную вакантную должность, выделил льготный кредит на многообещающий проект, подсказал, как выбраться из неприятной ситуации… Для «дающего» эта услуга укладывается в рамки его повседневной деятельности, она для него является нормой, которую он распространяет на всех (способных и перспективных).
«Пользователь» услуги ценит ее очень высоко. С точки зрения как экономики, так и психологии он получил ее даром. Как порядочный человек он чувствует себя должником и искренне желает рассчитаться со своим кредитором. Материально или морально – без разницы. Но у «кредитора» все есть. Ему вполне достаточно того «спасибо», которое уже прозвучало.
«Должник» мучается над тем, чтобы «погасить задолженность», «кредитор» испытывает дискомфорт от кажущейся ему назойливости «должника». И, вместо логичного взаимного удовлетворения, возникает напряжение, микротрещины…
Да, конфликты такого рода почти никогда не приобретают острых форм. Из их последствий возникают не раны, а лишь ссадины, которые не болят, а только иногда ноют. Не смертельно, но все же неприятно.
На моем пути было немало людей, по отношению к которым я себя считаю должником. Не всегда «погашение кредита» проходило удачно. Но последнюю четверть века я, вроде бы, чему-то научился. У каждого человека есть нечто, что доставляет ему удовольствие. Это нечто я и стараюсь угадать и в рамках своих возможностей исполнить. В том числе – путем написания этой книги.
У редкого и тонкого источника конфликта – оказанное добро – имеется простой, как колун, и очень распространенный антипод под названием неблагодарность. С ним все настолько ясно, что я не стал бы тратить на него время и бумагу, если бы не формулировка, услышанная по этому поводу в начале 1980-х.
В это славное время на заочном отделении экономического факультета Пермского госуниверситета учился один из областных руководителей советской торговли. Года за два до окончания он так проникся любовью к знаниям, что создал на факультете маленький стол заказов во благо экономической профессуры. За тот сладостный период я привык к регулярной пайке докторской колбасы и австралийской баранины, банке маринованных болгарских томатов, к полудюжине бутылок пермского «Жигулевского».
Наш благодетель получил заслуженный диплом о высшем образовании в июне, а в сентябре, после каникул, стол заказов прекратил свое функционирование. Тоскуя по пиву, обращаюсь к куратору благодетеля, декану В. Пименову:
– Валера, что случилось?
– Ты разве не знаешь, что Л. защитил диплом?
– Знаю. Но он же сам все время говорил: мужики, вы мне так помогли, сделали такую услугу!..
– Саулыч! Ты на вид такой умный, а такое говоришь! Он же из торговли.
А в торговле оказанная услуга – уже не услуга.
«Оказанная услуга – уже не услуга». Это не обвинение и даже не сарказм.
Это суровая формула жизни.
Последний раз я вспомнил об этой формуле, когда смотрел выступление лидера «единороссов» на предвыборном митинге в Лужниках в декабре 2007 года и сравнивал его слова о 1990-х годах, произнесенные им здесь же, но весной, на похоронах Б. Ельцина.
До этого момента я писал о самых различных истоках «производственных» конфликтов: простых и сложных, лежащих на поверхности и притаившихся на задворках. Но в каждом случае я называл конкретную причину конфликта, пытался описать ее разрушительное действие и, в некоторых случаях, даже рискнул давать рекомендации по их минимизации.
