Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931
Положение такое, что в момент обострения материального <1 нрзб.> можно оказаться без куска хлеба, потому что при нажиме сверху на месте все отнимут.
Надо непременно достать в Москве комнату, второе — не упустить момент поступления на службу корреспондентом, куда-нибудь в ВСНХ.
РАПП или воинствующие… Пролетарские или воинствующие писатели.
У попутчиков есть вера в культуру в том смысле, что литература создавалась народами всего мира и с самых давних времен, что за эти времена человечество нащупало законы лит. творчества, которые каждому писателю необходимо понять, изучить и что без этого прошлого не войдешь в литературу современную.
У воинствующих вера такая, что настоящее вовсе не вытекает из прошлого, а есть факт небывалый, и чтобы войти в него скорей, надо забыть прошлое, чем из него исходить. В этом и состоит спор пролетарских писателей с попутчиками. «Надо, а не выходит без прошлого» (у РАППа). — «Хотим примкнуть, а не можем без прошлого» (попутчики).
Лицемерие РАППа: все-таки берут все от прошлого и попутчиков.
Лицемерие попутчиков (Леонов): никак не могут по чистой совести примазаться.
10 Декабря. Синтез (ботаник Петров) и жена его Еклектика (жена, вероятно, в ГПУ из-за удобств).
Если в математике для исчислений допускаются, напр., бесконечно малые величины и посредством этого допущения достигается в конце концов сооружение мостов и других плотных для всех «реальных» предметов, то почему вы не можете себе представить, что художник в искусстве при создании реальных вещей не может руководствоваться тоже какими-нибудь допущениями невидимого, напр., свободы, как условия для творчества. И пусть эта свобода сама по себе не существует и недопустима в обществе, но…
Очень возможно, что за то и тянутся все к поэзии, что в ней допущена свобода личности и что только эта свобода отделяет «поэзию» от «жизни».
Я защищаю не иллюзорность искусства, а реализм, я только хочу сказать, что чувство свободы художника, точно так же как мысль о бесконечно малых в математике, есть необходимое условие для творчества и что именно это допущение качественной величины самочувствия «свободы» и делает искусство искусством, а не государственным строительством.
Вот, положим, я дикий писатель (попутчиком никогда не был) и кое-что пишу полезное, но, допустим, что я принят в РАПП. Вначале я ничего не буду писать, я буду привыкать и когда освоюсь с предметами в «перестройке», то буду летать и между этими предметами, не задевая их. Но горе в том, что РАПП именно и создан для того, чтобы быть умнее писателя и направлять его полет в желательную им сторону.
Отправил «Дауры».
13 Декабря. Вчера по хорошей пороше вновь обложили на том же самом месте (10 минут от дома) лисицу, по которой несколько дней тому назад я позорно промазал. Лисица (большой кобель) вышла на свой входной след, и я в 18 шагах в голову 7-м номером так положил ее, что она ткнулась в снег, не сделав ни одного того бессмысленного движения, разделяющего движение жизни и покой смерти (так наз. «конвульсии»).
Общество является из общности переживаний, образующих «быт». И тут, конечно, самое главное — семья, создающая <1 нрзб.> равенство условий жизни (все мы дети одного отца). Напротив, госуд. власть существует неравенством людей и, сама этим удерживаясь, стремится всюду создавать это неравенство.
Вот какой охотник: принимая за лисий след — след собаки своей, он ухитрился каким-то образом ее обложить и зафлажить.
Кто удивится винограду на навозе? Но если виноград среди хвойных деревьев и еще так, что и особенно вкусный и сладкий после морозов, то… и кажется, что и так все.
«Перестроиться»: (о чем говорит Полонский, — «я уже перестроился»): все привычки отбросить и с ними все прошлое, и оставался бы один труд у всех на глазах, только один труд (если же что-нибудь свое личное, то потихоньку, вроде как бы в отхожее место сходить).
Дерево приморское — это не наше плотное и стойкое: там деревья рыхлые до такой степени, что в деревянной посуде, если применить ее для соления сельди — рассол не держится. Рассказать об этом, и всю приморскую природу поймешь.
Перемена, перемена! не всем же на свете перемена: северянин, правда, мечтает приехать на юг, но южанин очень редко ищет, что желает северянин.
Полонский и проч. (Леонов) это обыгрывают материалы жизни. («Новая» диалектика) если 100 человек честно в борьбе за существование себя самого произносят слово диалектика, то они этим самым дают возможность 1000, а может быть и больше играть с диалектикой, и всякие примкнут к ней материально безответственно…
Пьеса: отец и два сына: родной и подвопросный.
Что же в самой жизни?
Все эти раппы шушера-мушера, и когда им об этом скажут, то они отвечают справедливо: не в нас дело, а в принципе. Так вот, значит сила их состоит лишь в их отношении к принципу, т. е. в их логически-научной вере… В это и надо проникнуть. И я думал об этом (Кащеева цепь) и теперь думаю, что может быть уже совершается обыгрывание принципа… Принцип нашли, но жизнь обыграли. В литературе это и сказалось, все равно как в глазах, да и сами вопят, что нет человека-писателя, который мог бы написать в уровень событий (это значит: жизни), и бумаги не хватит. Вот били жен да и теперь бьют много, только теперь это не правило, надо даже скрывать. Но дети рождались и жили. Теперь не бьют, но зато женщины повалили на службу и детей вытравляют. Это значит тоже обыграть жизнь.
Вообще стоит только <1 нрзб.> самую жизнь возвести в принцип, чтобы вслед за этим искренним и добрым решением некто (Ленин) стал обыгрывать жизнь.
Я так много в юности повторял: бытие определяет сознание, что теперь после опыта в жизни мне это стало казаться таким туманным и теперь я даже иногда думаю, не творческое ли это сознание определяет бытие…
Но пусть бытие определяет сознание, зато в опыте я убедился, сознание всегда обыгрывает жизнь: то определяет, а это обыгрывает.
Суетятся, бегают, война бы поскорей, один конец.
Если два противника (из которых один прав, другой не прав) сошлись и решили биться до смерти, то, конечно, мораль, гуманность и тому подобные дорогие сестры отходят в сторону и потом одна за одной переходят на службу к победителю. Что же им делать и в самом деле, если тот, кому они раньше служили, не мог удержать и уступил. Да, эти дорогие сестры могут существовать только при силе и, если они бывают у слабого, то всегда на время и будто лишь для того, чтобы свидетельствовать о позоре его.
