Ольга Круглова - Япония по контракту
— Мы, японцы, любим тепло! — А ей было неловко, потому что в университете он, сидя в своём промёрзшем кабинете, говорил: — Мы, японцы, любим прохладу. Японские деньги Хидэо предпочитал экономить, её — тратить.
Операция по предотвращению вывоза её японских капиталов за рубеж имела множество направлений. Ласковые дамы из Шимин-центра ласково убеждали её покупать японские платья и туфли. И от души огорчались, когда она артачилась.
— Да, это дорого, но зато какое качество!
Уговаривали так горячо, словно продавали своё, хотя на службе в универмагах профессорские жёны явно не состояли. Даже Шимада осторожно советовал.
— Вам стоит приобрести наш компьютер. У нас хорошие компьютеры. Вы же захотите привезти из Японии сувенир…
Она старалась убеждать себя: все эти советы — просто знак гостеприимства! Но уж очень настойчиво и часто звучали предложения покупать японское!
Она стояла у окна своего кабинета. На сумрачном зимнем небе расплывалось тёмное пятно — вороны. Даже птицы в этой стране летели все в одном направлении. По улице шли одинаковые люди в одинаково неброской одежде. Здесь не бросалось в глаза богатство, и не было нищих в этой стране-мечте, где все равны. Где каждый — прежде всего японец. И для каждого — прежде всего Япония. И у каждого — государственное мышление:
- Мы, японцы…
И уверенность — что хорошо для Японии, хорошо и для него:
— Мы — японцы!
Она стояла, думая, откуда оно — это японское единообразие? Может, оттого, что острова, отделённые от большой земли немалой водой, долгие века жили в изоляции, без притока свежей крови? И весь многочисленный ныне японский народ пошёл от малого числа людей, от ограниченного набора генов. В результате вся страна — один род, где люди похожи друг на друга, как братья. Мононация. Удобная штука — мононация. Ею легко управлять. Опасная штука — мононация. Она неустойчива, как стол на одной ножке, нажми легонько пальцем и стол опрокинется. А чтобы он стоял, мононация должна быть чистой, однородной. И потому для неё опасны преступники и гении. Все, кто не как все.
Бродяга с большой белой собакой (Мост через провал)
О, сколько их на полях!
Но каждый цветёт по-своему -
В этом высший подвиг цветка.
Басё
Пришла беда — полагайся на себя.
Японская пословица
Виталий нашёл её сам, прислал электронное письмо.
— Я старожил и знаю всех русских в городе. Я вообще многое здесь знаю, могу помочь, если Вам нужна помощь! — Помощь была нужна. Они встретились и долго гуляли по торговому центру. О себе Виталий рассказывал так: — Я - технолог, моё дело — не думать, а кнопки нажимать. Я неважно учился, всегда был троечником, но растить кристаллы умею. И здесь делаю то же, что и в Москве. Только платят мне за это побольше.
В Японии Виталию удалось осуществить свою главную мечту — посадить жену дома. Ему, сыну мусульманина, это казалось очень важным. В России жене приходится работать — на мужнину зарплату младшего научного сотрудника невозможно было прокормить двоих детей.
Японией Виталий был доволен. Он даже научился справляться с главной японской неприятностью — работой допоздна.
— Ну, можно ли работать до десяти вечера, если начинаешь в девять утра? Нельзя! Умрёшь! Сойдёшь с ума! Но я придумал методу, — делился Виталий, — Работаю до пяти, потом иду в столовую ужинать. Если не торопиться, можно минут на сорок растянуть. А потом брожу по городу, по магазинам… Осточертели мне эти магазины! — Он бросил ненавидящий взгляд на великолепие Ичибанчо.
— Часам к восьми возвращаюсь в лабораторию показаться боссу. Потом часок кое-как кантуюсь, электронную почту смотрю, то да сё… Вот бы выучиться спать за столом, как японцы! — Он мечтательно улыбался. И сокрушался: — Дольше, чем до девяти, я высидеть не могу. Самый первый ухожу. На меня косятся, однако держат.
Тронутая муками Виталия, она посоветовала ему плюнуть на местные обычаи и уходить домой пораньше. Он снисходительно хмыкнул:
— Нельзя! Вы недавно приехали, Вы их не понимаете! А я понял: тут главное — их правилам подчиняться! Быть как все! Я в Японии дотягиваю уже четвёртый год. И всё нормально. Вот только детей тут трудно учить…
С младшей дочкой проблем у Виталия не было — она ходила в школу с удовольствием. В её первом классе у каждого ученика было своё деревце в школьном саду и своя зверушка в живом уголке, ей это нравилось. Она выучилась плавать и осенью на празднике прощания с бассейном вместе с одноклассниками ныряла на дно за банками сока. У младшей всё шло хорошо, а вот старшего товарищи за что-то невзлюбили, и отец не понимал, за что.
— Парень он покладистый, спокойный и по-японски хорошо говорит — если повернётся спиной, и не поймёшь, что не японец. И к математике способный, лучший в классе. — Но класс объявил ему бойкот. — Штука это страшная, — мрачнел Виталий, — все ребята в классе дружно травят одного. Почему? Не прижился, не пришёлся. Может, глупее других, может, умнее. Не такой, как все. — Но если нельзя побороть бойкот, можно сменить школу. — Нельзя, — качал головой Виталий. — Все дети приписаны к школе своего района. В другую не возьмут. Правда, в последнее время появились частные школы. Но их мало, и они очень дороги. — Виталий предпочёл сына из школы совсем забрать. Теперь мать сама занималась с ним по русским учебникам. — Это даже лучше, — утешал себя Виталий.
Полгода назад мать возила сына в Москву и, определив его на месяц в класс, где он учился, обнаружила, что парень безнадёжно отстал. И не только по русскому, но и по математике и другим предметам.
— Иероглифы всё время отнимают, — сердился Виталий, — а ведь ему уже четырнадцать! После восьмого в России надо экзамены сдавать, а то в десятилетку не возьмут, а там и институт пролетит и замаячит армия. Пусть уж лучше мать учит. Вот только скучно парню сидеть при мамкиной юбке одному. Ему товарищи нужны, подружки… — Но возвращать сына в школу Виталий не собирался. — От бойкота здесь дети и самоубийством кончают, — Виталий бледнел. — Странно, что Вы не знаете про школьные бойкоты, по телевизору часто показывают детей-самоубийц.
Так вот о чём были эти телепередачи — пустая парта в классе, цветы на ней… И фотография девочки или парнишки. Значит, это были жертвы бойкота. Дети-самоубийцы. Страшное сочетание слов.
Они шли по Ичибанчо. В сущности, Виталий знал в городе немного, только большие магазины.
