Александр Филимон - Брюс
Я. В. Брюс при этом слушал лекции английских математиков, посещал лондонскую обсерваторию, присматривался к монетному делу в Тауэре и к артиллерийской технике в Вульвиче, со знаменитым литейным заводом и обширнейшим арсеналом.
11 апреля царь и Брюс вместе осматривают Вульвич, отведывают метание бомб, и Петр увозит Брюса в Лондон, где они 13 апреля посетили Монетный двор.
Всего, как отмечено в «Юрнале», Петр в феврале и апреле шесть раз посетил Монетный двор, директором которого был Исаак Ньютон, проводивший в Англии денежную реформу.
Аспекты проведения этой реформы интересовали Петра. При этом ему нужен был человек, способный разобраться во всех технических нюансах проводимой Ньютоном работы. Таким человеком и был полковник Яков Брюс. Подобную же реформу в 1720 году он осуществлял в России, будучи директором Санкт-Петербургского Монетного двора.
Но роль Брюса в этой поездке сводилась не только к знакомству с реформой Ньютона.
Наиболее подробно и ярко о пребывании Брюса в Англии в 1698 году рассказал канадский исследователь Валентин Босс. А поскольку его книга «Ньютон и Россия» была издана только на английском языке, воспользуемся переводом исследователя Владимира Ивановича Зотова.
«Судя по деятельности Брюса в Лондоне, — пишет канадский ученый В. Босс, — уже тогда идеи многих реформ были в сознании Петра. Зачем ему было заставлять Брюса изучать английские законы о первородстве (право старшего сына на наследство) в 1698 году, если бы он уже тогда не думал о законе, который учредил через пятнадцать лет?»
На Брюса была возложена обязанность приобретать математические приборы, а также книги по навигации и кораблестроению. Ему было также поручено подбирать и нанимать на службу к царю хороших математиков и многое другое.
Главное преимущество Брюса было не только в том, что он знал много языков. Он был едва ли не единственным в свите Петра специалистом, понимавшим, что было необходимо для России. Поэтому Петр Алексеевич дает Брюсу довольно широкую свободу действий. Более того, «во время пребывания царя в Лондоне у него возникло решение поручить Брюсу продолжать в Англии дальнейшее изучение естественных наук: математики и навигации». Так, Я. В. Брюс был оставлен Петром в Англии после отъезда царя в апреле 1698 года.
Еще один беспрецедентный случай, произошедший в Великом посольстве. И вновь он связан с Брюсом.
Оставшись в Англии, Яков Вилимович получает деньги на дальнейшее обучение и закупку редких книг, приборов и инструментов. Петр оставляет ему яхту — подарок Вильгельма III — стоимостью 150 гиней. Такое «расточительство» царя, никогда попусту не тратившего столь огромные по тем временам деньги, можно объяснить только тем, что Петр Алексеевич был уверен в том, что Брюс все эти средства будет расходовать только с пользой для дела, на благо России. И Брюс действительно оправдал надежды царя.
«В «Юрнале» имеются записи о визитах, которые Петр нанес в Гринвичскую обсерваторию. Своим существованием она была обязана усилиям только одного человека — Джона Флэмстида, первого королевского астронома. Само здание обсерватории было спроектировано Христофором Реном, но правительство не обеспечило ее соответствующими приборами. На свою мизерную зарплату Флэмстид вынужден был приобретать инструменты или делать их сам. Вся его дальнейшая жизнь была посвящена непосильной задаче выверки местоположения фиксированных (неподвижных) звезд. Эта задача усложнялась тем, что в то время не было точных, современных таблиц. Несмотря на плохое состояние здоровья и плохое отношение, Флэмстид добился удивительных результатов. В тот год, когда Петр посетил его, Флэмстид трудился над классификацией, при помощи отвесной арки Авраама Шарпа, данных, полученных во время астрономических наблюдений… Флэмстид отметил в своих записях два посещения Петра — в воскресенье 6 февраля и 9 марта. Во время этих визитов Петр вел наблюдения при помощи своих приборов, которые он принес с собой. Судя по заметкам, сделанным рукой Флэмстида, на него еще большее впечатление произвело то, что Петр пришел не один, а в сопровождении шотландца Брюса. В те времена это считалось необычным.
Вероятно, Флэмстид встречался с Брюсом еще раз 6 апреля, так как в «Юрнале» записано, что Петр нанес Королевской обсерватории свой третий визит в этот день. А из писем Флэмстида становится ясным, что к концу года он и Брюс уже знали друг друга хорошо. Царь уехал из Лондона, а Брюс остался. Флэмстид готовил для Брюса «Таблицу рефракций (отклонений)». В своем письме Брюсу Флэмстид проявил недовольство по поводу какого-то письма (доклада), который, по мнению Флэмстида, обнародовал Брюс. Этот «доклад» касался лунной теории Ньютона. Доклад, как считает Флэмстид, был несправедливым и для того, чтобы он «не нанес вреда ни Ньютону, ни мне», Флэмстид раскрыл (что было неразумно с его стороны) характер возрастающей ссоры между ним, с одной стороны, Ньютоном и Эдмундом Галлеем, с другой».
Доклад, о котором идет речь, обнародованный Брюсом, был сделан на заседании Королевского общества. Брюс сообщает о новых разработках лаборатории Исаака Ньютона и фактически выступает от имени коллектива ученых, работавших с Ньютоном. Проведение денежной реформы, естественно, отнимало много времени, и сам Ньютон не мог по этой причине делать подобные доклады. А вот сам факт обнародования доклада о лунной теории Ньютона, сделанного «полковником Брюсом», говорит о его высоком положении в среде маститых ученых Англии. Во всяком случае, учеником Я. В. Брюс наверняка не был.
Особое внимание канадский ученый уделяет разрыву отношений Ньютона и Флэмстида в 1698 году, и Брюс поневоле оказывается втянутым в этот конфликт, хотя, как показывает дальнейшее повествование, с обоими учеными он имел прекрасные отношения.
В октябре 1698 года Флэмстид пишет, «жалуясь, что «полковник Брюс» [и его друг Колсон] сказали: «Мистер Ньютон улучшил свою теорию Луны с помощью астрономических данных мистера Галлея и передал ее (теорию) ему с правом публикации…» «Это, — раздраженно говорит Флэмстид в своем письме, — не может быть правдой…»
Упоминание об отношениях Галлея с «Полковником» (от которого, очевидно, он хотел получить какую-то выгоду), видимо, сделано с намеком на планы Галлея, которые он некоторое время вынашивал, получить подходящий пост в России. Во время пребывания Петра Великого в Лондоне они оба беседовали на научные темы и, говорят, царю очень понравился Галлей, который в то время как раз искал работу. Его исключительные дарования, которые признавал даже Флэмстид, были широко известны, но продвижение по службе затруднялось подозрениями по поводу его религиозных убеждений. Так, епископ Стиллингфлит отказался рекомендовать Галлея на кафедру геометрии Оксфордского университета по причине его материалистических взглядов.
