Раян Фарукшин - Цикл произведений Родина
"Alea jasta est." Напрягали не только непосредственно боевые действия, но, даже в большей степени, ожидание этих самых действий. Ведь в Ханкале обстановочка тоже дай бог. Каждая часть сама по себе, сама за себя, никто толком не владеет достоверной информацией о происходящем вне станции. Нам, рядовым солдатам, никто ничего не объяснял. Что происходит, где, как, почему? Рядом война, "молодые" стремятся на боевые, кто-то уже ходит с медалями, а кто-то ворует тушенку, предназначенную для таких же голодных, вернувшихся с заданий солдат. Дедовщина тоже имела место - "деды", уже поучаствовавшие в боях, притесняли "молодых", еще не нюхавших пороху, пацанов. Если надо, могли отобрать сухпай или треснуть пару раз по шее чтобы жизнь медом не казалась, а могли рассказать какую-нибудь захватывающую историю о ратных подвигах или дать несколько полезных советов "на будущее". И меня уму разуму учили и, позже, я сам присматривал за молодежью. Чего скрывать, всякое бывало.
Что мне запомнилось больше всего? Без сомнений, штурм Бамута. Дважды наши генералы пытались овладеть этим укрепрайоном сразу, наскоком, "на халяву" - не вышло. Лишь с третьей попытки, все обдумав и взвесив, операцию подготовили и провели успешно. Как и должно было быть. Об этом потом все газеты писали, мол, чуть ли не единственная грамотно спланированная операция в районах границы Чечни и Ингушетии.
"Allons, enfants de la patrie!" Весь процесс блокирования и уничтожения бандформирований в области Бамута занял не многим более недели времени. Жара, а мы в полном снаряжении протопали в горах более тридцати километров. Полное снаряжение? Полное снаряжение - это автомат Калашникова и 450 патронов в 15 запасных магазинах, подствольный гранатомет с гранатами, гранатомет "Муха", две ручные гранаты РГД-5, бронежилет, РД - рюкзак десантника, плащ-палатка, каска, два сухпайка и булка хлеба. Когда участвуешь в таких походах, пытаешься захватить с собой как можно больше боеприпасов, игнорируя все остальное. Боеприпасы - это жизнь. Если в бою кончатся патроны, никакие продукты тебя не спасут...
Совершив марш-бросок, заняли позицию на вершинах гор вокруг данного населенного пункта, тем самым, окружив его. После крепкой артподготовки, вслед за подразделениями спецназа и бригадами внутренних войск, мы вошли в село. Разгромив банду боевиков, с минимальными по такой обстановке потерями, отрапортовали командованию об успешном завершении операции.
"Morituri te salutant" Нас сразу перебросили в другую горячую точку 28 мая 1996 года в Чечню пожаловал глава государства - Борис Ельцин. Целью его визита являлась, нет, не прекращение боевых действий и не переговоры с лидерами бандформирований, а предвыборная агитация. Да, ему нужен был голос армии и, чтобы остаться президентом РФ еще на один срок, он не щадя громких слов, завалил солдат похвалами и даже назвал нас "победителями мятежного режима". Но дело не в этом. А в том, что я впервые увидел такое скопление вооруженных сил в Чечне. Я даже приблизительно не могу ответить на вопрос, сколько сил и средств было потрачено на охрану Ельцина и его политических приспешников. Знаю только, что много, очень много. Столько самолетов и вертолетов в небе над столицей Чеченской Республики не было задействовано, наверное, ни в одном войсковом мероприятии против боевиков. Охрана Президента, а по совместительству и Верховного Главнокомандующего, обеспечивалась тройным кольцом окружения, которым опутали Грозный верноподданнические штабные генералы. Моя рота десантировалась на один из холмов на окраине города и, с десяти часов вечера до пяти часов утра, охраняла дорогу возможного передвижения президентского кортежа. Каждые десять минут все тридцать бойцов моей роты выстреливали вверх двумя осветительными ракетами. Настоящий салют получался. Маскарад. А Ельцину что? Он приехал, выступил, наобещал и уехал. А война продолжалась, но он-то от войны далеко, ему тепло и сытно. А солдату? Солдату тяжело. Тяжело когда дедовщина, когда нечего есть, когда нет медикаментов, когда кончаются патроны, когда погибают товарищи. Но тяжелее всего - когда некому верить. Не веришь никому, никто не верит тебе, каждый существует в своем закрытом субъективном мире. Каждый - одинок по-своему, а потому - безнадежен. Обречен умирать в одиночку.
Солдат. Да и вообще, кто такой солдат в современном российском обществе? Солдат - это тот, у кого нет денег для получения образования, нет денег для того, чтобы "отмазаться" от призыва, нет работы, но есть перспектива загреметь в места не столь отдаленные и вот чтобы туда не попасть, приходится идти защищать Родину. Конечно, есть и те, кто после завершения вуза добровольно идет в армию "чтобы стать настоящим мужиком", но таких меньшинство. А чтобы с высшим образованием еще и в Чечне служили? Я такого идиота знаю только одного, ну максимум двух. В общем, в Чечне со мной служили пацаны со средним и даже незаконченным средним образованием, в большинстве из деревень или маленьких провинциальных городков, и, в основном, воевать не желавшие. Но воевали они еще как! Простодушные и неказистые с виду, они горой стояли за свое Отечество, искренне верили, что идут на риск за правое дело, надеялись, что их простят, не ждали похвалы, ненавидели врага и презирали смерть. Верили в победу, верили в плечо друга, верили в жизнь. Были, конечно, и исключения: в семье не без урода. Вчерашние уголовники, надев камуфляж и взяв в руки автомат, не изменили свою крысиную натуру. Они мародерничали, не выполняли приказы, обижали слабых и "молодых". Но таких уродов, к счастью, было ничтожное меньшинство. На войне, когда цена человеческой жизни падает до минимума, появляется иллюзия вседозволенности, всесилия "человека с ружьем" по отношению к остальным, но это - палка о двух концах. Такие обычно сами не доживали до дембеля. И таких - никто не жалел. А лучшие воины, чем дольше находились на передовой, тем больше проникались идеями "войны до победного конца", и если бы не правительство со своими бесконечными перемириями и переговорами - войну эти пацаны выиграли бы давно и с гораздо меньшими потерями. Потому, что русский солдат воевать умеет! Видимо, в крови...
После трех месяцев боевых действий в Веденском ущелье и охраны тактической группировки в Ханкале, я, в группе сопровождения автоколонны войсковой маневренной группы, вернулся в Новороссийск. Последние сто дней до дембеля готовился к первенству ВДВ по рукопашному бою, после выступления на котором и был уволен в запас.
Это случилось в окрестностях Бамута.
Наша штурмовая группа, преодолев за тринадцать часов более тридцати километров пешком и в полной снаряге, остановилась у подошвы горы, в самом низу, у реки. Название реки, я, к сожалению, уже не помню. Название горы не помню тоже. Помню, что вода была очень мутной, даже неприятной какой-то, и река несла ее быстро, с остервенением ударяя о камни и переворачивая на скалистых угрюмых порогах. А гора, по словам офицеров, достигала семисот метровой высоты над уровнем моря. Рядом возвышалась вторая гора, практически полностью идентичная первой. Горы-близняшки были сплошь покрыты лесом, по нашему - зеленкой, что благоприятствовало скрытому передвижению боевиков и мешало передвижению нашему. Река разделяла Чечню и Ингушетию, то есть была вроде естественной границы. Мы, сорок десантников, расположились на территории Ингушетии, спиной к горе ингушской, лицом к горе чеченской. Отдохнули минут десять, оценили обстановку. Решили основаться наверху, на опушке, где небольшая поляна делила лес пополам.
