Вениамин Колыхалов - Огненная лавина
С Люсей Медведевой Юрий встретился у проходной моторостроительного завода. Взволнованная, девушка от неожиданности только и могла выговорить:
- Юра! Да ты ли это?!
- Я, Люсенька, я. Это абсолютно точно. И не сомневайся. Давай-ка лучше поздороваемся.
Сколько долгих месяцев он готовился к этой встрече. Лежа в землянке, сидя в кабине, - в буднях фронтовой жизни он нередко вспоминал о Люсе. И столько было тепла, нежности и грусти в его чувствах...
И вспомнилось все: ласковые вечера, прогулки по тихим улицам Сокола, незабываемые аэроклубовские дни...
- Ой, Юрик, какой ты стал!
- Каким был, таким и остался...
- Наград сколько...
- Как у вас здесь, тихо?
- Сюда в начале войны прорывались самолеты. Красную Пресню бомбили. На Шелепихе бомбы попали в табачный склад. Был сильный пожар. Теперь тихо.
- Будет еще тише, Люсенька!
- Никак не ожидала такой встречи. Аж сердце оборвалось... Гляжу - ты. Столько времени прошло, а вроде вчера инструктор давал тебе нагоняй за то, что ты называл меня не по аэроклубовскому уставу - Люсенькой. Помнишь? Курсант Зыков!
- Помню. Конечно, помню...
Коротким сновидением показались лейтенанту Зыкову встречи с родными, с Люсей. Осталось такое чувство, словно он прошел мимо колодца, так и не утолив жажду...
И вновь звало его небо войны.
И снова бой
В полк прибывало пополнение. Прилетали соколы, успевшие испытать силу своих крыльев, прилетали соколята, недавно оперившиеся в летных училищах, пока не обстрелянные фашистскими охотниками. Держались они скромно, прислушивались к разговорам асов, впитывали каждое их слово, жаждали открыть для себя какие-то секреты военной летной науки. Возможно, эти тайны помогут выходить победителями из воздушных боев, невредимо возвращаться на аэродром.
И на себе приходилось ловить лейтенанту Зыкову горячие восхищенные взгляды.
Юрий и сам когда-то испытывал такое же чувство к более опытным боевым товарищам, ища в них поддержки, совета и участия. Теперь и к Зыкову обращались за дружеским советом. Каждая, даже простая деталь, подмеченная в воздушных атаках, считалась частицей боевого опыта, достоянием всего полка, всей армии. Зыков постоянно благодарил в душе аэроклуб - первый начальный класс для тех, кто задумал крепко побрататься с небом, обрести с ним нерасторжимую связь.
По теории и по практике курсант Зыков превзошел в аэроклубе многих своих товарищей. Многие удивлялись той легкости, быстроте, с какими давалась ему летная наука. Не ограничиваясь аэроклубовской программой, Юра много читал дополнительной литературы, просиживая в библиотеке, изучая книги по самолетостроению и метеорологии, интересуясь учеными. Он был страстно влюблен в небо, покорен им. Скрупулезно изучал самолеты, с наслаждением летал.
В полку, уже на войне, он встретился с Костей Воробьевым. Юрий был знаком с ним еще в аэроклубе. Когда Воробьев на фронтовом аэродроме увидел рослую, подтянутую фигуру Юрия, подумал даже, что обознался. Они радостно обнялись. На гимнастерке сержанта Воробьева сияла медаль "За отвагу".
- Рассказывай, как оказался у нас? Где воевал?
- Чего рассказывать? - уклончиво ответил Костя. - Почти все время на У-2 летал. Снабжал партизан медикаментами, продовольствием, боеприпасами. Ну а ты как?
Зыков стал рассказывать о жизни полка, о товарищах, а сам с улыбкой наблюдал за Костей: взгляд того был словно примагничен к его орденам и медалям. К искреннему чувству уважения к Юрию у Кости примешивалось и какое-то смущение: перед ним офицер, наград вон сколько, а что он, Костя Воробьев? Нет, не везет, да и только...
Костю влекли передовые рубежи войны. Долгие месяцы не давала ему покоя жажда воздушных боев, настойчиво просился на передовую. И добился своего.
Юра сразу же потащил приятеля в свою землянку.
- Переходи жить ко мне. Место свободное найдется.
- Ты, смотрю, не в полет собрался, а в Большой театр.
- Воевать, Костя, нужно и со злостью, и с хорошим настроением. Бьем-то мы кого? Фашиста!
- Юра, никогда я так сильно не хотел жить, как сейчас. Ты ведь не знаешь еще. Лена-то... ну, помнишь, моя девушка... жена теперь. Сынишка у нас. В честь тебя Юркой назвали.
- Спасибо, Костя! Рад за вас.
Она сейчас в Свердловске, на военном заводе. В общежитии комнатку дали отдельную... Много приходится думать о семье, беспокоюсь.
- Не волнуйся. Получишь скоро самолет. Будь осмотрителен в воздухе. Полк у нас хороший, ребята славные.
- Так рад, что встретил тебя, Зыков, в полку. Не зря же нас свела судьба в аэроклубе. Ты уж меня не бросай.
- Наверное, не зря. Вместе воевать будем.
После обеда командир полка вызвал к себе наиболее опытных летчиков.
- Вы знаете, - нашего полку прибыло. В небе каждый летчик проходит крещение боем. Чтобы первые вылеты не омрачить потерями, надо всех новичков взять под опеку. Лейтенант Зыков, говорят, вы друга встретили?
- Так точно! Сержант Воробьев. Вместе учились в московском аэроклубе.
- Как он?
- На войне с самого начала. Партизанам грузы доставлял. Медаль "За отвагу" имеет.
- Неплохо. Возьми его под свой контроль. Проверь знание матчасти. Поделись опытом. Расскажи о всяких воздушных хитростях... Эти слова, товарищи, обращаю не только к Зыкову - ко всем здесь присутствующим. Нам дорог каждый летчик, каждый стрелок.
Показав Воробьеву аэродромное хозяйство, Зыков повел его в штурманский класс, расположенный в одном из приаэродромных сараев, познакомил с приборами и макетами в классе огневой подготовки, представил его своим боевым друзьям.
Воробьев быстро стал в семье летчиков своим парнем. Ходил на дежурства при штабе, недели две помогал латать самолеты. Устав, ложился на промасленном бушлате под израненным крылом.
- Живучие же "илы"! - громко восхищался сержант, так, чтобы его слышал пожилой механик. - Смотри, Егоркин, самолет будто автогеном располосовали, а он до аэродрома дотянул.
- Самолет замечательный. У немцев такого нет, - согласился механик и добавил: - А моторчик-то тысяча семьсот лошадок. Красота!
- Тебе, Егоркин, лет уже немало, воюешь давно. Что же ты все в рядовых ходишь? - осторожно поинтересовался Костя.
- Не всем генералами быть, - скупо улыбнулся механик. - На войне, хошь знать, солдат с заглавной буковки пишется. Так-то.
- Чем на гражданке занимался?
- Да по ним все, по самолетам же. Был сборщиком на авиационном моторостроительном. Обучил бригаду молодых и на фронт отпросился. Я тут наше заводское клеймо на моторах нахожу - исправно служат они. Мне разве не радость: мы их собирали, на стендах проверяли, в путь-дорогу готовили... Я вот гляжу на тебя и - завидую. Летать умеешь. Да если бы мне раньше грамоту в надлежащем виде преподнесли, разве бы и я не окрылился?
