Эрнест Джонс - Жизнь и творения Зигмунда Фрейда
Мы уже отмечали раннюю склонность Фрейда к умозрительным размышлениям, которую он жестоко подавлял. Мотивом такого подавления частично являлась боязнь ухода от реальной действительности, но в основном — опасность высвобождения потока бессознательных мыслей, для которых он был еще недостаточно зрел. (Фрейду потребовались определенное время и мужество, чтобы осуществить — в возрасте 40 лет — свой самоанализ.)
Фрейд стремился к интеллектуальной дисциплине, так как наука того времени (как, впрочем, для некоторых людей еще и сейчас) ассоциировалась не только с такими понятиями, как объективность, но и с такими, как точность, измерение, строгость, — всем тем, к чему, как мы знаем, у Фрейда душа не лежала. Более того, в XIX столетии вера в естественные науки как панацею от всех мировых бед — вера, которую Фрейд сохранил до конца своих дней, — начинала вытеснять бытовавшие прежде надежды, связывавшиеся по очередности с религией, политикой и, наконец, философией. Такое почтительное отношение к науке пришло в Вену со значительным опозданием с Запада, и прежде всего, из Германии и достигло своей кульминации как раз в 70-е годы. Фрейд, несомненно проникнутый всеобщим настроем, должен был ощущать, что строгость и тщательность занимают важное место — особенно в «точных науках».
Конфликт между искушением отдаться во власть своих мыслей — и, разумеется, игры фантазии — и потребностью обуздать их с помощью научной дисциплины закончился решительной победой последней. Пользуясь более поздней терминологией, этот антагонизм можно выразить как противопоставление принципа удовольствия принципу реальности, хотя второй принцип вскоре тоже оказался наделен огромным удовольствием. Возможно, этот конфликт соответствует также противоречию между верой в свободу и верой в детерминизм — древней антиномии, которую Фрейду предстояло столь блестяще разрешить четверть века спустя. Как часто случается в подобных ситуациях, сила подавления оказалась не просто достаточной, но и, вероятно, чрезмерной. Ибо, как мы позднее увидим, если бы Фрейд не так усердно подавлял свое воображение и не воздерживался бы от напрашивавшихся, но казавшихся несвоевременными выводов, его путь к славе не был бы таким непростым.
То, что Фрейд был честолюбив в своей погоне за знанием, относясь к нему как к скрытому средству достижения успеха и власти, явствует из одного отрывка его письма к Эмилю Флюсу[19], где он жалуется на свое отвращение к посредственности и отказывается от любых разуверений со стороны друга. На протяжении всей своей жизни он отличался скромностью в оценке собственных достижений и прибегал к суровой самокритике, встречающейся у людей, ставящих перед собой высокие цели и наделенных блестящим дарованием. Однажды я рассказал ему историю о хирурге, который намеревался предстать перед Господом, держа в руках кость, пораженную раком, и спросить Всемогущего, что Он может сказать по этому поводу. Фрейд возразил: «В подобной ситуации мой главный упрек Всемогущему заключался бы в том, что Он не дал мне лучших мозгов». Это было замечание человека, который никогда не довольствуется малым.
Глава 4
Студент-медик (1873–1881)
Неудивительно, что медицинские занятия, начатые столь необычным образом, проходили и в дальнейшем столь же необычно. Впоследствии Фрейд рассказывал, как друзья насмехались над его медлительностью, считая его просто бездельником. Однако для такого промедления были очень веские основания, поскольку не все предметы увлекали его в равной степени.
Фрейд поступил в Венский университет осенью 1873 года в возрасте 17 лет. По его собственному признанию, занимался он «весьма небрежно», так как многие из предметов его мало интересовали, зато с «юношеским рвением» набрасывался на то, что ему было любопытно, но часто не имело прямого отношения к будущей специальности. Именно из-за этого он закончил университет на три года позже положенного срока.
В первом семестре (с октября 1873 по март 1874 года) Фрейд активно занимается (23 часа в неделю) изучением анатомии и химии. Недельный цикл по этим предметам состоял из 12 лекций по анатомии и 6 по химии, а также практических занятий по обоим предметам. Во время второго, летнего, семестра (с конца апреля до конца июля) Фрейд познакомился со знаменитым Брюкке, который позднее сыграл большую роль в его становлении как ученого. Помимо 28 часов в неделю, отводимых им на изучение анатомии, ботаники, химии, микроскопии и минералогии, Фрейд с присущим ему всепоглощающим интересом прослушивает курс «Биология и дарвинизм» у зоолога Клауса, а также и курс Брюкке «Физиология голоса и речи». Так прошел первый год обучения в университете.
Третий, зимний, семестр (1874–1875) характерен новой погоней Фрейда за знаниями, мало относящимися к его будущей специальности. Занимаясь по 28 часов в неделю анатомией, физикой, физиологией (у Брюкке) и зоологией для студентов-медиков (у Клауса), Фрейд находит время, чтобы раз в неделю выбраться на семинар по философии, который вел Брентано[20] (трехгодичный курс философии для студентов-медиков Венского университета был обязательным начиная с 1804 года, но лишь до 1872-го).
Первые попытки Фрейда, предпринятые им ранее относительно свободного выбора изучаемых предметов и часов, отводимых на их посещение, в четвертом семестре (лето 1875 года) приводят его к мысли о независимой линии в обучении. Он посещает полный курс лекций по зоологии (15 часов еженедельно), а не сокращенный — «Зоология для студентов-медиков». Он проходит два курса физики вместо одного, предписанного учебным планом, и продолжает посещать семинары по философии, добавив к ним еще один брентановский курс — по Аристотелевой логике. 11 часов в неделю отводились им на посещение лекций по физиологии, читаемых Брюкке.
В следующем семестре у Фрейда появляется особый интерес к биологии. Он по 10 часов в неделю проводит в лаборатории профессора Клауса, отодвинув на второй план занятия анатомией и физиологией. Кроме этого он все еще раз в неделю посещает брентановский семинар.
В марте 1876 года, после 2,5 лет обучения в университете, Фрейд приступает к первому своему самостоятельному исследованию, тема которого была предложена ему профессором Клаусом. Карл Клаус, директор Института сравнительной анатомии, был приглашен двумя годами ранее в Вену из Гёттингена для проведения реорганизации на отделении зоологии. Он особенно интересовался морскими животными, и в 1875 году ему было разрешено основать в Триесте Зоологическую опытную станцию, одну из первых такого типа в мире. Ему были выделены значительные средства, позволявшие не только вести научную работу, но и дважды в год на несколько недель посылать нескольких студентов на стажировку в Триест. Одним из первых студентов, которым была предоставлена такая возможность в марте 1876 года, был молодой Фрейд. Из этого следует, что профессор Клаус крайне высоко ценил его способности. Поездка в Триест стала первым знакомством Фрейда с южной культурой, так же как и его первой попыткой самостоятельной научной работы.
