Фаина Раневская - Философ с папиросой в зубах
И Каганович быстро удалился.
Опасный номер
На гастролях в Ленинграде в 1950 году Фаину Георгиевну разместили в роскошном номере в гостинице «Европейская» с видом на Русский музей, сквер и площадь Искусств. Раневской здесь все очень нравилось, она с удовольствием принимала в своих апартаментах ленинградских друзей и как обычно травила им антисоветские анекдоты, ругала власть и тупых чинуш. Через неделю к ней зашел администратор и предложил переехать в такой же номер на другой этаж.
— Это почему вдруг? — возмутилась Фаина Георгиевна. — Номеров много, а Раневская у вас одна.
— Да, да, — пролепетал администратор, — но мы очень вас просим переехать, уверяем, в новом номере вам будет гораздо удобнее.
— Мне и здесь хорошо, — уперлась Фаина Георгиевна.
Тогда наутро к ней лично явился директор «Европейской», по ее словам, «маленький, кривой неариец» — с просьбой переехать в другой номер. «Он не выговаривал ни одной буквы, а я сразу начала заикаться, — рассказывала потом Раневская. — Вообразите наш диалог. Бегая глазами, он сообщил мне, что ждет вскоре какого-то иерарха, а мой номер единственный с прослушивающей техникой».
После этого Фаина Георгиевна моментально переехала в предложенный ей номер этажом выше. Но на новом месте в оставшиеся ночи она так и не смогла уснуть, поскольку с ужасом вспоминала, что наговорила в опасном номере с «жучком», и гадала, что с ней теперь будет…
За кремлевскими зубцами
Однажды в Кремле устроили прием и пригласили на него самых заслуженных и известных людей страны. По высочайшему решению попала на эту светскую вечеринку и Фаина Георгиевна Раневская. Предполагалось, что великая актриса будет веселить гостей, но ей самой это было совсем не по духу. Весь вечер Раневская молчала, грустно потупив голову. Кремлевские вельможи были разочарованы. Один высокопоставленный партийный работник даже сделал выговор великой старухе:
— Мне кажется, товарищ Раневская, что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
— А вы попробуйте, — простодушно предложила Фаина Георгиевна.
— Товарищ Раневская, ох, и трудно сейчас жить честным людям! — на том же приеме пожаловался Фаине Георгиевне один видный партиец.
— Ну, а вам-то что? — язвительно заметила актриса.
Смельчак
В начале 1960-х годов вместе с Раневской в Театре им. Пушкина служил молодой Высоцкий. Но на сцене они не пересекались: Фаина Георгиевна была уже «народной», а Владимир Семенович играл в массовке. Так, в спектакле про колхозную жизнь «Свиные хвостики» он изображал пятидесятилетнего председателя колхоза, хотя самому актеру в ту пору было 22. Конечно, таких ролей для него было мало, и это приводило к депрессии, неверию в свои силы… И тогда Высоцкий срывался и не приходил в театр неделями, а на сцене иногда бывал нетрезв. Режиссер Борис Равенских за это несколько раз грозился выгнать актера из театра, строчил ему выговоры… От увольнения Высоцкого спасало только заступничество Фаины Георгиевны — она, едва ли не единственная в те времена, верила в него, считая очень талантливым человеком.
Как рассказывала актриса Алла Демидова, познакомились Раневская и Высоцкий случайно.
Фаина Георгиевна как-то стояла в вестибюле Театра им. Пушкина перед доской приказов и читала о бесконечных выговорах одному и тому же актеру за разные провинности.
— Бог мой, кто же это такой смельчак?! — громко на весь холл восторженно воскликнула она.
— Это я, — скромно ответил худенький юноша, который случайно оказался рядом. Это был Владимир Высоцкий.
Осторожно, г…!
Раневская каялась, что иногда, малодушно уступая просьбам кинорежиссеров, играла в фильмах, от которых, по ее словам, ей «хотелось блевать». Зато потом ругала себя долго и беспощадно. Фаина Георгиевна говорила, что советский кинематограф стал «братской могилой ее ролей».
Актер и режиссер Борис Львович вспоминал: «Моя тетка, жившая в Риге, часто бывала в Москве и в доме подруги встречалась с Раневской. Тетку по совпадению тоже звали Фаиной, и Раневскую это радовало. «Мы с вами две Фаньки, — говорила она, — очень редкое имя!» Однажды она вдруг позвонила тетке в Ригу, чего до той поры никогда не делала. «Фанечка, — прогудела она в трубку своим неповторимым басом, — вы уже посмотрели фильм «Осторожно, бабушка!» со мной в главной роли?»
Тетка ужасно разволновалась:
— Нет, Фаина Георгиевна, к сожалению, еще не видела, но завтра же пойду посмотрю, наверное, у нас уже где-нибудь идет?
— Ага, ага, наверное, идет, — сказала Раневская, — так я чего звоню-то? Не ходите ни в коем случае: фильм редкое говно!»
Даная с папироской
Одной из ярчайших театральных работ Раневской была роль Бабушки в спектакле Театра им. Пушкина «Деревья умирают стоя». Артист Витольд Успенский, игравший на сцене ее внука, рассказал Борису Львовичу, как Фаина Георгиевна однажды нахулиганила. На гастролях собрались как-то молодые актеры выпить-закусить. Бегут гурьбой по гостиничной лестнице вниз, в ресторан, а навстречу тяжело поднимается Раневская. «Ах, молодые люди, — завздыхала она, — вы бежите гулять-веселиться, а я, старая старуха, буду лежать в номере одна, в тоске и грусти…» «Фаина Георгиевна, — загалдели молодые наперебой, — идемте с нами в ресторан, для нас это такая честь — посидеть с вами!..» «Нет, дорогие мои, — вздыхала та, — я старая старуха, я уж буду в номере лежать… Разве что чашечку кофе мне принесите!» «Вот вы, дружок, — обратилась она к артисту Шевцову, — не откажите в любезности…» «Момент! — крикнул Шевцов, — для вас — все!» Вот он держит чашечку кофе, стучит в дверь Раневской, слышит ее бас: «Войдите!»… Входит — и от неожиданности роняет чашку. Положив на пол матрас, открыв настежь окна, лежит совершенно голая, как Даная, великая артистка и курит. Шевцов уронил чашку. Невозмутимо посмотрев на остолбеневшего Шевцова, Раневская пророкотала: «Голубчик, вас шокировало, что я курю «Беломор»?»
Вышла из положения
Фаина Георгиевна умела шутить с простодушным веселым озорством, обходясь и без всяких «непечатных» словечек. Анна Андреевна Ахматова часто рассказывала о Фаине Георгиевне разные смешные истории. Вот одна из них. Однажды Раневская пришла домой после спектакля уставшая, промокшая до костей. Только переступила порог — тут же зазвонил телефон. Это был один из почитателей, принявшийся осыпать актрису комплиментами. А она стояла в мокрых ботинках и пальто, устало кивая: «Да, да, да». И так почти целый час. В конце концов, Раневская не выдержала и сказала: «Извините, не могу больше говорить, ведь я говорю с вами из телефона-автомата, здесь уже толпа ждет, в дверь будки колотят».
