Софья Аверичева - Дневник разведчицы
Чубастый подошел ко мне. «Что у тебя за штуки на ремне?» — показал он на противотанковые гранаты. — «Толкушки, толочь картошку», — ответила я ему в тон.
— Ну, приступим к делу, — вмешался в наш диалог Докукин.
Партизаны умчались к своим, а нам комроты объяснил план боевой операции. Основная задача: освободить арестованных, заподозренных в связях с партизанами, уничтожить склады с боеприпасами, разгромить полицейский гарнизон. Действуем тремя группами. Общий пароль «25».
Темнеет… Тихо звучит команда. Гуськом двигаемся вдоль леса. Докукин забирает у меня свою гранату. «А чем же мне глушить пулемет?» — спросила я. «Пошутил, не обижайся, — ответил лейтенант. — Война не завтра кончается, хватит и на твою долю, а сегодня поползем все вместе».
Ночь темная. Подползли мы совсем близко к пулеметной точке. Залегли. Пулемет молчит, как будто притаился. Слышно дыхание соседа. Докукин спрашивает: «Не страшно?» — «Нисколько!» — «Совсем не боишься?»— «Боюсь, как бы в чем-нибудь не сплоховать, не подвести вас», — ответила я. — «Ну добро!» — я почувствовала, что он улыбнулся.
С левого фланга, у нас в тылу, залаяли собаки. Нарвались, как видно! Но тут заработали партизанские минометы и пулеметы. Это сигнал для общего рывка. Молча, со всех сторон, пошли в атаку. Полицейские и немцы проспали. Пулеметные точки уничтожены. Мы ворвались в деревню, бутылками с горючей смесью и термитными шашками зажигая склады с боеприпасами. Опомнились полицаи. Из домов, где они засели, бешеный огонь. Стало светло, как днем. Бегут освобожденные из полицейских лап люди. Справа, из сарая, отстреливаясь, выскочила группа фашистов. Мы открыли огонь. Ни один из них не ушел. Подбежал Докукин. Глаза горят. Кричит: «Вперр-р-р-ред!» Группы соединились.
— Двадцать пять! — кричат партизаны.
— Двадцать пять! — отвечают разведчики.
Команда «на отход». Удивительное, неизведанное чувство победы переполняет меня. Усталости никакой. Идем гурьбой, каждому хочется быть поближе к Докукину.
В лесу Докукин ведет краткий разбор операции. Задание командования выполнено: сожжены склады с боеприпасами, девятнадцать полицаев убито, двое взяты в плен, освобождены арестованные жители. В бою отличился командир отделения Власов, он первый со своим отделением ворвался в деревню, атаковал помещение штаба полиции. Красноармейцы Кислицын и Сотсков с ручным пулеметом удачно выбрали огневую позицию и быстро подавили огневую точку противника, обеспечив нам продвижение вперед. «Аверичева, ты выдержала испытание, а я хотел тебя определить на телефон или прачкой», — шутит Докукин. Все смеются. Я смеюсь громче всех.
Светает. Проходим лес, а затем идем выжженными, искалеченными деревнями. Идем к партизанам. Перед нами большое, зеленое, совершенно целое село.
Здесь, в тылу врага, Советская власть, работают колхозы. Партизаны держат целый край.
Возле первого дома девушка в солдатских сапогах, голубом крепдешиновом платье и с винтовкой. Партизанка Лена! Ее хорошо знают докукинцы по совместным боевым операциям.
В наше распоряжение партизаны предоставляют большой дом. На столе вареная картошка, яйца, кринки с топленым молоком, черный душистый хлеб. После обильной трапезы, тут же на полу, на свежем сене, заваливаемся спать. Через секунду дом дрожит от дружного храпа. Мне не спится. Потихоньку выхожу на крыльцо. Тишина. Поднимается солнце. Пастух гонит стадо. Неужели я только что была в бою, в первом своем бою! Какая-то сила захватила меня, подняла со всеми и бросила вперед, в огонь. Как назвать эту силу, это чувство, изведанное мною? Выполнением долга? Любовью к Родине? Ясным ощущением своего места в строю, в жизни… И первое, и второе, и третье.
Вышел Докукин, сел рядом: «Ты что не спишь?» — «Не хочется. Такое утро». — «Скажи, пожалуйста, зачем ты пошла на фронт? В грязь, в кровь, в огонь! Ведь тебя никто не призывал. Что тебя заставило?..» — «Очевидно… то же самое, что и вас…» — «Я — мужчина… — Докукин встал. — День будет тяжелый».
Целый день и ночь мы пробирались оврагами, лощинами и лесами домой. Утром, когда подходили к деревне Баушкино, услыхали гармошку. Девушки и женщины сопровождали колонну подростков, двигавшуюся вдоль дороги. Впереди, перекинув через плечо автомат, вразвалочку, медвежьей походкой, загребая носками во внутрь, шел высоченного роста красноармеец. Огромная его рука лежала на плече мальчика, который старался шагать с ним в ногу.
— Федоров! Алеха! — закричали разведчики.
Федоров остановил колонну и, сделав несколько шагов к Докукину, отрапортовал:
— Молодежь, набранная на оккупированной территории, направляется в наш тыл в ремесленные училища. Во время налета на Горбатовщину я обошел опорные пункты противника, по указанным вами местам. Задание выполнено!
Докукин пожал руку разведчика.
Вот и все, что я хотела тебе поведать, дорогой мой дневник. Я лежу в траве на окраине села, и мне с тобой хорошо.
23-е июля.
День начался с происшествия. В сарае, где жили разведчики и куда впервые прибыло наше пополнение, живут сейчас пожилые красноармейцы из хозяйственных частей дивизии. С утра они косили сено. Докукин надел немецкий мундир, сел на велосипед и помчался мимо места, где работали красноармейцы — косари. Он решил, очевидно, пошутить над ними, а может испытать их находчивость. Красноармейцы схватили винтовки, кричат: «Стой! стой! Хенде-хох!» — и палят вверх. Как видно, решили взять «немца» живым, представить командованию «языка». Докукина и след простыл, а старики все бегут за ним и бьют по лесу. Мы выскочили с автоматами, бежим на место происшествия, не понимая в чем дело. Комиссар Полешкин объяснил старикам, что это не немец, а наш разведчик. Вернулся Докукин довольный: «Вот это бойцы!» Разведчики стояли бледные: ведь командир роты мог получить пулю. Полешкин долго отчитывал Докукина за легкомыслие.
После обеда Докукин и Полешкин провели с нами, вновь прибывшими, беседу. Собрались за селом. Мы сидели на огромном свалившемся дереве, а Докукин ходил взад, вперед, рассказывал о положении на фронте, о задачах дивизии и нашей роты.
Дивизия занимает оборону на протяжении шестидесяти километров. Бойцов не хватает, поэтому оборона строится на опорных пунктах. Задача роты: не давать врагам спокойно жить на нашей земле. Создавать им невыносимые условия. Наносить урон не только материальный, но и моральный. Рота действует в нейтральной зоне. Совершает налеты на опорные пункты противника. «Языка» мы берем путем засад и разведки боем. Наши действия в тылу врага — разведывательного и диверсионного характера. Достаем сведения, документы в тылу врага, парализуем противника. Мы должны появляться в расположении вражеских штабов неожиданно и бесследно исчезать. При этом разведчик должен всегда помнить: главное в нашем деле— подойти незаметно, потихоньку, осторожно. Нанести внезапный удар, сделать свое дело и… вовремя смыться!
