Эдуард Хруцкий - Тайны уставшего города
Странная история семьи Швабо. Наверно, если бы не революция, Станислав стал бы инженером-путейцем, а его папаша дослужился бы до высоких полицейских чинов. Но в размеренную веками жизнь ворвались две революции, разрушили ее, и люди стали совершать поступки, на которые они, казалось, не были способны.
Как значилось в архивах, Станислав Швабо был высокопрофессиональным и удачливым преступником. Думаю, бывший гимназист из общения с отцом и его сослуживцами получил отличное знание уголовных приемов и методов.
Сын чиновника для поручений был не одинок. Мне приходилось сталкиваться с преступниками — детьми высоких милицейских начальников. Жизнь, кроме всего, — преемственность зла. Никто не может сказать, что толкает вполне обеспеченного и образованного человека на воровскую дорогу. Объяснить это невозможно. Этому можно только противостоять. Что и делали мои ушедшие из жизни друзья-сыщики и продолжают делать живые.
Провинциальный детектив
Поезд пришел в начале седьмого, и мне ничего не оставалось, как коротать два часа до начала рабочего дня в станционном буфете. Я пил жидкий теплый кофе, жевал полузасохшую калорийную булку и смотрел в окно на покрытую снежной жижей привокзальную площадь.
Дремал за стойкой буфетчик, положив на руки плешивую голову с редкими клочками седых волос; переливались за его спиной рубиновым цветом бутылки портвешка и наливок.
Время тянулось медленно, как телега по разбитой осенней дороге, и я начал отключаться на секунду, подремывать над стаканом остывшего чая.
Я приехал в «стольный „город Скопин в 1958 году, чтобы встретиться с героем будущего очерка, которого год разыскивал в военных архивах. Полковник Емельянов служил военкомом в городе, именуемом „сердцем“ «подмосковной кочегарки“, в переводе на общедоступный язык Скопин считался центром Подмосковного угольного бассейна.
Я вышел на площадь и пошел в сторону центра. Город был приземистый и малоэтажный. Старые деревянные дома перепутались с уродливыми бараками времен начала построения социализма. В некоторых местах на улицах лежали дощатые тротуары.
Центр был такой же, как в десятках провинциальных русских городков: кирпичные торговые ряды, здание с колоннами, в котором размещался местный штаб ленинской партии, основательно сработанный еще в прошлом веке дом, где ранее был скопинский банк. Поглядев на его массивные стены, я почему-то вспомнил знаменитую картину «Крах банка».
В конце XIX века знаменитый судебный следователь статский советник Гончаров вел дело о фальшивом банкротстве скопинского банка. Тогда по Москве ходило двустишие:
Много в Скопине воров,
Половил их Гончаров.
Я постоял, посмотрел на здание банка, более напоминающее форт времен Крымской войны, и пошел в военкомат. Не думал я тогда, что через два десятка лет банк этот вновь прогремит на всю страну.
* * *Управляющий банком приходил на службу за полчаса до начала рабочего дня. Он появлялся в конторе первым и уходил последним, свято считая, что служащие должны всегда видеть своего руководителя на посту.
До банка от дома пешком — не больше семи минут, но он работником числился номенклатурным, машина ему полагалась по должности, поэтому каждое утро за ним приезжала черная «Волга».
И в этот день он сел в машину, развернул городскую газету, но просмотреть ее не успел.
— Приехали, — доложил шофер.
— Жди меня здесь, — скомандовал управляющий и вышел из машины.
Он привычно нажал кнопку звонка, ожидая дежурного милиционера. Свет в вестибюле горел, но на звонок никто не реагировал. Такого за много лет его работы не было никогда. И он понял, что случилось что-то непоправимое.
— Поезжай в милицию! — крикнул он шоферу. — Я останусь здесь.
Милиция была совсем рядом, и минут через семь появился опер, дежуривший «на сутках», а с ним наряд с автоматами.
Дверь вскрыли. Вошли в помещение.
В вестибюле в луже крови лежал дежурный милиционер. Рядом валялся его пистолет.
Двери в хранилище были распахнуты, сигнализация блокирована. Управляющему стало дурно. Именно в его банке находилась часть неприкосновенного денежного запаса СССР.
Примчавшийся эксперт быстро определил, что сейфы пытались вскрыть, но не смогли. Началось следствие. И поскольку в скопинском банке хранился стратегический запас дензнаков, немедленно появились ребята из КГБ. Их версия была простой и незатейливой, как грабли: происки наймитов вражеской разведки.
А через десять дней у дежурного по МУРу раздался странный звонок. Неизвестный, выражаясь приблатненным языком, сказал: «В Скопине кумовья не там копают. Ищите, где жарко».
Об этом звонке начальник МУРа Корнеев немедленно доложил руководителю Главного управления уголовного розыска страны генерал-лейтенанту Карпецу.
А на следующий день Карпеца вызвал к себе министр внутренних дел Николай Щелоков. Вызвал и приказал возглавить специальную группу и лично проводить оперативно-розыскные действия по скопинскому банку.
Генерал Игорь Карпец возглавлял уголовный розыск страны одиннадцать лет. Он поставил своеобразный рекорд долголетия пребывания на этом посту. Это был весьма интеллигентный человек с манерами истинного петербуржца. Он был не только генералом, но и доктором наук, ученым с мировым именем, его постоянно избирали вице-президентом Международной ассоциации юристов-демократов.
Мы много лет дружили, именно он посвящал меня во многие криминальные тайны застойного времени, которые впоследствии стали основой для моих публикаций.
Его не любило начальство. Слишком часто оперативники Карпеца занимались коррупционными делами. Слишком много знал начальник ГУУРа СССР о злоупотреблениях сильных мира сего и шалостях их детей. Его надо было убрать, так как он слишком близко подошел к бриллиантовой мафии.
Но избавиться от него нужно было изящно и спокойно. Поэтому его и послали в Скопин, на явно «глухое» дело.
«Глухарь», он и есть «глухарь», но ответить за него могут многие.
Щелоков не учел одного. Конечно, Карпец был видным ученым, но он был еще и прекрасным сыщиком. Милицейскую карьеру начал в своем родном Ленинграде, где прошел все ступеньки — от опера до начальника ЛУРа.
Игорь Карпец по собственному опыту знал, что большие оперативные группы не всегда нужны при разработке такого дела, как убийство в Скопине, поэтому с собой взял прекрасного аналитика полковника Бориса Слободина, работника ГУУРа и одного из лучших сыщиков Москвы, старшего инспектора МУРа Вячеслава Котова.
Попытка ограбления банка в те годы была событием экстремальным. Можно вспомнить, что творилось в ЦК КПСС и, естественно, в МВД после того, как лихие ребята «подломили» в июне 1978 года ереванский банк. Но там обошлось без крови, а здесь налетчики пошли на «мокруху» — значит, они были людьми опытными и беспощадными.
