Исмагил Гибадуллин - Муртаза Мутаххари и Исламская революция в Иране
Идеологическая работа носила, по мнению М. Мутаххари, приоритетный характер. По словам аятоллы Анвари, М. Мутаххари сообщил Хомейни, что «народ до сих пор не знает ислама»[136]. По сути, этот тезис и являлся отправной точкой всей последующей напряженной и плодотворной интеллектуальной работы М. Мутаххари на протяжении почти пятнадцати лет. Чуть позже в предисловии к книге «Божественная справедливость» (‘Адл-е элахи), изданной в 1970 г., М. Мутаххари писал: «Вот уже около двадцати лет всякий раз, когда я брал в руки ручку и начинал писать книгу или статью, единственной целью написания моих работ было решить проблемы и ответить на вопросы, поднимаемые в связи с современными богословскими предметами. Некоторые мои сочинения посвящены философии, некоторые – этике, праву, истории и социальным явлениям. Хотя тематика этих работ совершенно различна, тем не менее все они проистекают из единого факта, который состоит в том, что священный ислам есть непознанная религия. Реальность этой религии постепенно преподносилась людям во все более искаженном виде. Существенная причина отхождения людей от ислама связана с ложными принципами, которые преподносятся под именем учения ислама. Наибольший урон этой религии сегодня нанесен теми, кто утверждает, что защищает ее, чем кем-либо еще… Именно по этим причинам я считаю своим долгом действовать со всей ответственностью, поскольку я компетентен в этой сфере»[137].
Поэтому М. Мутаххари сделал упор на организацию религиозного просвещения и идеологическую работу. Он организовал для членов исламских советов серию лекций, посвященных вопросам судьбы и предопределения, но фактически представляющих собой рассмотрение причин упадка и регресса в мусульманском мире, которые позже, в 1966 г., были опубликованы в виде книги «Человек и судьба» («Энсан ва сарневешт»)[138].
«Целью рассмотрения настоящего вопроса в данной работе было, во-первых, изучение того, представляет ли собой вера в судьбу в том виде, как этого требуют правила философской аргументации, своего рода систему убеждений и идей, которые толкают верующих в них людей к лености и слабости… или же это убеждение, если его правильно преподносить, не имеет таких последствий?.. Нахождение пути исправлении существующего в сегодняшнем исламском мире положения в значительной степени зависит от нахождения причин и предпосылок их упадка, которые имели место в прошлом или существуют в настоящее время…»[139].
Главным посланием этих лекций, посвященных судьбе и предопределению в вероучении ислама, был призыв к преодолению фаталистских установок в мировоззрении мусульман и осознанию необходимости социально-политической активности[140].
Анвари также вспоминает о проводимой им совместно с М. Мутаххари идеологической работе: «Одной из функций совета духовенства была подготовка интеллектуальной пищи для молодежи. Я хорошо помню, как в то время мы готовили брошюры, одна из которых была написана Шахидом Мутаххари. Это уже потом, после того, как я попал в тюрьму, она была напечатана, а в то время она была набрана на печатной машинке, ее отдали в семинарию и преподавали по ней. Эти общества потом существенно расширили свою деятельность. Например, было создано Общество подготовки ораторов (Джами’ат-е тарбият-е сохангу). Материалы, подготовленные Советом духовенства, передавались членам этого общества, приглашенным из Кума, они вызывали руководителей групп, обучали их прямо там, а те, в свою очередь, проводили работу с другими группами, пока очередь не доходила до ответственных за группы из десяти человек («десятки»), члены которых зачастую не знали членов других групп… то есть деятельность была полусекретной»[141].
В 1963-1965 гг. САВАК осуществляла наблюдение за мероприятиями, в которых принимал участие М. Мутаххари. Большая их часть была сосредоточена вокруг тегеранского базара, который и составлял значительную часть социальной базы «коалиционных исламских групп». М. Мутаххари иногда читал пятничные проповеди в центральной мечети Тегеранского базара[142]. Многие встречи проходили по вечерам в мечети «Хедаят» или особых помещениях для траурных церемоний (хосейние), принадлежавших различным гильдейским организациям тегеранского базара, и собирали иногда по несколько сотен слушателей.
М. Мутаххари поднимал на своих публичных лекциях такие богословские вопросы, которые имели острое общественно-политическое звучание. Выступая перед слушателями в мечети «Хедаят», он говорил о необходимости защиты ислама и активной общественной позиции, коррупции с точки зрения ислама, социальном угнетении и восстании против тирании, справедливом правлении, описывая эти явления и понятия на основе реалий эпохи Имама Али и Имама Хусейна, подробно изложенных в шиитской традиции[143].
Политическая подоплека его богословских лекций не ускользала от внимания тайной полиции шаха. По донесению одного из осведомителей САВАК от 22 июля 1964 г., выступая в мечети «Хедаят», М. Мутаххари говорил о том, что «среди сторонников Народного фронта и Движения за свободу наблюдается падение духа, поэтому на духовенстве лежит обязанность не допустить, чтобы народ разочаровался в этой борьбе»[144].
После выхода в апреле 1964 г. Хомейни из заключения, в котором он пробыл около десяти месяцев, шах вскоре создал новый повод для недовольства духовенства. 13 октября 1964 г. премьер-министр Х.А. Мансур представил в парламенте так называемый законопроект о капитуляции, согласно которому всем военным специалистам США, пребывавшим на территории Ирана, предоставлялся дипломатический иммунитет.
26 октября 1964 г. Хомейни произнес знаменитую речь об акте капитуляции, в которой обвинил шаха в предательстве национального суверенитета и независимости. Члены «коалиционных исламских групп» (хейатха-йе моталефе-йе эслами) распространили сорок тысяч экземпляров речи Хомейни по всему Тегерану[145]. Благодаря оперативной и слаженной работе членов «коалиционных исламских групп» речь Хомейни вызвала широкий резонанс, вызвав новые протесты со стороны духовенства и широких слов населения. М. Мутаххари играл важную роль в распространении идей и воззваний Хомейни[146].
В данной речи Хомейни в большей степени затронул внешнюю политику шаха, а именно его дружественные отношения с США и Израилем. Он выразил солидарность с исламским миром и, в первую очередь, народом Палестины, которая была оккупирована Израилем. Ранее, в 1961 г., аятолла М. Талегани, имевший тесные связи с организацией «Братья-мусульмане» и суннитскими улемами из арабских стран (в первую очередь Египта), принял участие в международной исламской конференции в Палестине, что стало первым серьезным опытом знакомства шиитского духовенства Ирана с проблемами народа Палестины.
Начиная с первой половины 1960-х гг. солидарность с палестинским освободительным движением стала одним из ведущих мотивов в идеологии исламского движения. Хомейни подхватил эту ориентацию на международную исламскую солидарность, начало которой была положено аятоллой М. Талегани и лидером «Федаян-е эслам» Н. Сафави еще в 1940-1950-е гг. Впоследствии М. Мутаххари развил в своих работах и лекциях тему международной исламской солидарности и поддержки палестинского освободительного движения, и ее значимость в плане политической мобилизации религиозных масс в дальнейшем возрастала. Международная солидарность была призвана обеспечить цельность идеологического проекта исламского движения, который наравне с марксизмом и либерализмом стал претендовать на роль универсального мирового идеологического проекта.
В полночь 4 ноября 1964 г. Хомейни был арестован и немедленно выслан из страны в Турцию (г. Бурса), откуда спустя одиннадцать месяцев отправлен в Ирак и размещен в священном для шиитов городе Ан-Наджаф. После высылки Хомейни из страны исламское движение оказалось в затруднительном положении. С одной стороны, движение было в некотором смысле обезглавлено, так как в течение какого-то времени связь с Хомейни фактически отсутствовала, а с другой стороны, обстановка в стране и репрессии против шиитского духовенства требовали от этого движения решительных действий.
После ссылки Хомейни в Турцию многие члены организации «Коалиция исламских групп» пришли к мнению, что необходимо перейти от пропагандистской и просветительской работы к практическим действиям, придав организации политический и военизированный характер. Как вспоминает аятолла Анвари, М. Мутаххари занял особую позицию, сказав, что «мы еще не создали четкую и разработанную идеологию, не дали своим ребятам исламских знаний, не прояснили многих понятий, и сейчас они действуют, опираясь на эмоции, а их знания об исламе еще весьма недостаточны… Если наши ребята попадут в тюрьму, то попадут под влияние материалистических сил» (это обстоятельство тогда никто не учел и не отнесся к нему всерьез, но спустя несколько лет стало ясно, что опасения Мутаххари оправдались – И.Г.)[147].
