Адлер Сайрус - Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций
Христианской организации молодых людей. В 1918 г. президент высказывался против обилия кампаний по сбору средств, так как они идут вразрез с успешным размещением облигаций военного займа. Шифф сразу же согласился участвовать в общих кампаниях, получивших название «Объединенные кампании по военной работе». При его участии удалось собрать 200 млн долларов. «Объединенные кампании…» возглавлял «Комитет одиннадцати», членом которого был сын Шиффа.
В этой организации Шифф-старший был одним из семи почетных вице-председателей, которые работали под руководством Джона Д. Рокфеллера-младшего. По традиции Шифф лично принимал самое серьезное участие в сборе средств после того, как сам пожертвовал крупную сумму. Он понимал, что сборы гарантируют не только сиюминутный результат, и 24 октября 1918 г. писал: ««Объединенную кампанию по военной работе» ждут важные последствия, которые имеют гораздо большее значение в объединении всех слоев американцев, поскольку она во многом устраняет зависть и предрассудки… недостойные великого народа».
В декабре 1918 г. Шифф вошел в состав Комитета по встрече возвращающихся на родину войск. В марте 1919 г. он передал в распоряжение раненых первый этаж своего дома на Пятой авеню, чтобы раненые солдаты могли наблюдать за шествием своих товарищей. Естественно, его фирма приняла на работу всех служащих, которые вернулись с фронта.
Судья Ирвинг Леман вспоминает ужин, устроенный в мае Еврейской ассоциацией молодых людей Нью-Йорка в честь возвращения ее членов с военной службы: «В то время я опрашивал некоторых своих знакомых, кого они хотели бы пригласить на роль ораторов. Особенно часто хотели послушать мистера Шиффа и полковника Уиттлси из «Забытой роты». Я передал приглашение обоим, и оба согласились прийти на ужин. Мне кажется, я довольно точно помню, что сказал мистер Шифф в тот день. Он сказал ребятам: «Когда я получил приглашение от судьи Лемана, в котором он просил меня оказать честь и посетить ваш ужин, и добавил, что мое присутствие порадует молодых солдат, которыми мы так гордимся, я рассмеялся и ответил: «Судья Леман пишет о чести и удовольствии, которое я могу предоставить этим молодым людям, но мне кажется, что я никогда не удостаивался большей чести, чем сейчас, когда узнал, что они хотят меня видеть, как и не испытывал я большего удовольствия, чем находиться сегодня с вами. Мне говорили, что в душе я остаюсь молодым. Я знаю, что душой я молод, и именно такие возможности, как сейчас, общения с молодыми людьми, сохраняют мою душу молодой». После ужина многие подходили ко мне и говорили: «Знаете, нам показалось, что мистер Шифф всерьез имел в виду то, что он говорил – сегодня он был по-настоящему счастлив. Он как будто чувствовал, что мы близки ему, а он близок нам». Я знал, что мистер Шифф не очень хорошо себя чувствовал, и спросил, не отвезти ли его домой после ужина, но он ответил, что чувствует себя таким счастливым и взволнованным, что хочет пройтись домой пешком, чтобы успокоиться после такого радостного события».
Глава 16
С самого первого дня войны Шифф осознавал, какие последуют финансовые потрясения во всемирном масштабе. 3 августа 1914 г. он получил конфиденциальную телеграмму из Лондона, в которой сообщалось: английские банкиры попросили свое правительство продлить три официальных выходных дня, в которые не работали банки, чтобы дать им время подготовиться к общему мораторию. Шифф сразу же передал известие Контролеру денежного обращения (чиновнику, в функции которого входит контроль за деятельностью федеральных банков и банков штатов). В тот же день он телеграфировал секретарю Государственного казначейства (министру финансов) Макэду в Вашингтон: «Позвольте сообщить – надеюсь, Вы передадите мои слова президенту, – что совершенно невозможно даже приблизительно предсказать условия, которые будут превалировать на денежных рынках как у нас в стране, так и за рубежом в течение долгого периода даже после окончания начавшейся сейчас войны в Европе».
13 августа 1914 г., через десять дней после начала войны, состоялось совещание Торговой палаты Нью-Йорка. Предстояло решить, какую помощь может оказать государству бизнес, чтобы справиться с возникшими из-за войны трудностями. На этом совещании Шифф произнес дальновидную речь: «Десять дней назад, когда из-за конфликта в Европе мы столкнулись с ужасной ситуацией, первым вопросом, которым задался каждый в нашей стране и в нашем крупном коммерческом и финансовом центре, был следующий: «Как мне заплатить мои долги?» – и особенно: «Как мне заплатить мои иностранные долги?» Банки, вполне правильно, немедленно приняли защитные меры, которые так хорошо зарекомендовали себя во время прошлых кризисов. Они отказались выплачивать деньги крупными суммами и заменили выплаты наличными кредитной системой, выпустив для взаиморасчетов расчетные сертификаты. Повторяю, принятые меры были своевременными и правильными, однако их последствием стал неслыханный рост тарифов для обмена иностранных валют: насколько я слышал, за переводы по телеграфу платили 6,50 или 6,75 доллара.
Несомненно, многое из происходящего объясняется волнением и страхами тех, кому необходимо выплачивать кредиты в Европе и чьи долги подлежат оплате в ближайшем будущем. Не думаю, что подобный рост тарифов в самом деле оправдывался какими-либо действиями сторон. Но факт остается фактом: выплаты по нашим иностранным задолженностям почти прекратились. Банки, и особенно главы некоторых банков, и особенно глава одного банка – не стану называть имен – провели нечеловеческую работу, трудились день и ночь, чтобы разработать систему для обмена кредитами. Трудно переоценить энергию, мудрость и благоразумие этих людей – сюда я включаю представителей как американских, так и ведущих международных банков – которые всячески старались сгладить последствия кризиса и по возможности облегчить трудности.
Но при всем том необходимо помнить, что сегодня мы не в состоянии позаботиться о наших европейских долгах, потому что банки в настоящее время, возможно благоразумно, пришли к выводу, что они не позволят выпускать ничего, что могло бы способствовать поставкам золота в Европу. Теперь возникает вопрос: до какой степени способно продолжаться существующее положение дел? Не стану говорить об индивидуальных задолженностях, но некоторые, точнее, многие из нас понимают, что скоро предстоит выплатить значительные объемы корпоративных и муниципальных задолженностей, в том числе и за границей. Задолженности предстоит погашать в фунтах стерлингов, во франках и – пусть и в меньшей степени – в марках. Возникает вопрос: можем ли мы допустить, чтобы эти долги в настоящее время оставались невыплаченными? Мораторий, объявленный правительствами Англии и Франции, по-моему, касается лишь акцептования; во Франции – также чеков; но этот мораторий не затрагивает купонов, корпоративных и муниципальных облигаций, у которых подходит срок погашения, а также сходных долгов, которые должны быть выплачены в оговоренные сроки. Если эти долги не заплатить, должник должен объявить дефолт, и никакая софистика этого не изменит. Говорят, что мы не в ответе за создавшееся положение, что не мы его вызвали и пусть страдают те, по чьей вине возникла нынешняя обстановка. Я не могу и не хочу поверить в то, что честные люди согласятся с такой точкой зрения. Если я беру в долг, я не имею права обманывать кредитора и говорить, что заплачу только в хорошую погоду; я обязан возвращать долг также в грозу и ураган.
