Дэвид Шилдс - Сэлинджер
Не скажу, что от этих слов у меня начались преждевременные схватки, но мой организм отреагировал очень сильно. Я почувствовала, что все мое тело содрогнулось. До того момента я знала, что потеряла любовь и уважение Сэлинджера, но была уверена в том, что, несомненно, занимала место в его сердце и сознании. Только я испытала это, только со мной он вел интимную, сугубо личную переписку. И вдруг женщина, которую я никогда прежде не видела, сообщает мне, что у её домработницы есть пачка писем Сэлинджера. Я была ошеломлена, но ничего не сказала.
Джойс Мэйнард и ее первый муж Стив Бетел.
Несколько лет назад я связалась с этой дамой и попросила ее рассказать мне о домработнице и письмах Сэлинджера. И она поведала о том, что у нее работала молодая женщина по имени Коллин, которая училась на курсах медсестер, а потом работала медсестрой в Мэриленде. Какое-то время Коллин жила в доме писательницы, помогая ухаживать за детьми. Однажды Коллин отправилась в Гановер на свидание со своим парнем, вышла из автобуса, и Сэлинджер покатал ее по городу. У них завязалась беседа, а потом и переписка. Коллин продолжала встречаться со своим парнем. Она не рассматривала переписку с Сэлинджером как что-то романтическое. Затем, по словам писательницы, Коллин вышла замуж за своего ухажера, и писательница была у нее на свадьбе. Она сказала: «Я пришлю вам фотографию с этой свадьбы». Прошла неделя или около того, и пришел конверт с фотографией очень хорошенькой, улыбающейся молодой женщины в платье из тафты. На снимке она обнимала молодого человека приятной наружности.
* * *Марк Хауленд: В 1997 году издание повести «16-й день Хэпворта 1924 года» отдельной книгой наделало много шума. Ходили слухи о том, что Сэлинджер будет полностью и единолично контролировать это издание, вплоть до типа шрифта и размера букв.
Джонатан Шварц: Ходили слухи о том, что Сэлинджер ведет переговоры о публикации повести «Хэпворт» с каким-то издателем из Виргинии. По-видимому, у них было несколько встреч.
Йэн Шапиро: В 1988 году Роджер Лэтбери, профессор английского языка в университете Джорджа Мейсона и владелец маленького издательства, которое находилось в его доме в Александрии, Виргиния, решил в шутку написать Дж. Д. Сэлинджеру и спросить его, не хочет ли он переиздать свою повесть «16-й день Хэпворта 1924 года», последнее произведение писателя, опубликованное как повесть в журнале New Yorker в 1966 году и никогда не издававшееся отдельной книгой. Удивительно, но Сэлинджер откликнулся очень быстро, в сущности, написав Лэтбери: «Я подумаю об этом». Затем наступила пауза, продлившаяся восемь лет. До 27 июля 1996 года, когда Лэтбери, только что закончивший преподавание в утренние часы, поднял трубку телефона в своем домашнем кабинете[614].
Роджер Лэтбери: Я услышал голос: «Мне хотелось бы поговорить с мистером Лэтбери». Люди не представляют, насколько мало мое издательство. У звонившего человека был нью-йоркский акцент, и говорил он так, словно декламировал стихи Уолта Уитмена. Он назвал себя, уж не помню, как именно, и я сказал: «М-м-м… я польщен вашим звонком»[615].
Дэвид Шилдс: Лэтбери и Сэлинджер договорились встретиться в Вашингтоне, округ Колумбия, в кафетерии Национальной галереи искусств.
Роджер Лэтбери: Я немного нервничал… Он сидел спиной к стене. И терпеливо ждал. Я пожал ему руку и принес извинение за опоздание… Он пытался успокоить меня, но, вероятно, он и сам нервничал[616].
Йэн Шапиро: Сэлинджер настаивал на том, чтобы у книги не было серой обложки. Обложка должна быть выполнена из прочной ткани и быть твердой. Они обсудили кегли, шрифты и интерлиньяж. Тираж намечался небольшим, несколько тысяч экземпляров. Никакой рекламы. Но в какую сумму обойдется издание? Лэтбери помнит, что Сэлинджер не просил никакого аванса, и что автор должен был получить отчисления из денег, полученных от продаж[617].
Дэвид Шилдс: Лэтбери заполнил заявку на получение номера в каталоге Библиотеки Конгресса, что было необходимым первым шагом к публикации. В одном очень малотиражном журнальчике в Виргинии узнали, что Лэтбери подал заявку, и позвонили ему для выяснения подробностей.
Роджер Лэтбери: Я по-глупому дал интервью, но думал, что его никто не увидит[618].
Дэвид Шилдс: Интервью Лэтбери попалось на глаза репортеру газеты Washington Post, который из чистого эгоизма раздул из мухи слона.
Дэвид Стрейтфелд: Дж. Д. Сэлинджер, превративший свою жизнь в одну затяжную кампанию уклонения от внимания общественности, в 78 лет пересмотрел свое отношение к общественности. В следующем месяце впервые за 34 года появится новая книга Сэлинджера «16-й день Хэпворта 1924 года». Сэлинджер – один из самых влиятельных американских писателей послевоенного времени, причем его влияние сохраняется, и любой нью-йоркский издатель выложил бы изрядную сумму за права на издание этой повести, появившейся в журнале New Yorker в 1965 году. Но в результате литературного сговора десятилетия книга выйдет в Orchises Press, маленьком издательстве из Александрии (издательством руководит профессор английского языка из университета Джорджа Мейсона Роджер Лэтбери)[619].
Майлс Вебер: О предстоящем издании книги сообщает Amazon и сайт издательства Orchises Press.
Шейн Салерно: В начале февраля 1977 года повесть «16-й день Хэпворта 1924 года» по предварительным заказам занимала третье место среди продаваемых на Amazon бестселлеров.
Роджер Лэтбери: Эта книга предназначена для читателей, а не для коллекционеров. Одной из причин сокрытия тиража было желание отбиться от желающих инвестировать в издание. Я хочу, чтобы эту повесть читали люди[620].
Джонатан Шварц: Когда распространилась новость о том, [что книга будет опубликована], Мичико Какутани, ведущий литературный критик газеты New York Times, устроила разнос повести, которую с 1965 года ни разу не переиздавали.
Мичико Какутани: Симор – человек, сказавший, что «всю жизнь мы только и делаем, что переходим с одного маленького участка Святой Земли на другой»[621]. Предполагается, что Симор – тот, кто знает о жизни больше. Поэтому испытываешь что-то вроде шока, когда встречаешь Симора, который в повести «Хэпворт» представлен несносным ребенком, подверженным к тому же приступам ярости. «Не проходит дня, – пишет этот Симор, – чтобы я, слыша разные бессердечные благоглупости, слетающие с уст воспитателей, не пожелал бы втайне поправить положение, проломив виновнику голову какой-нибудь лопаткой или бейсбольной битой!»[622]… Собственно говоря, этой повестью мистер Сэлинджер дает, кажется, критикам тот повод поиздеваться над собой, какой, по его убеждению, критики хотят получить. Сэлинджер, обвиняемый в том, что он пишет только об очень молодых людях, выводит в этой повести семилетнего мальчика, который разговаривает как старый брюзга. Сэлинджер, которого обвиняют в том, что он никогда не касается темы сексуальной любви, выводит в повести маленького мальчика, который рассуждает как опытный развратник. Обвиняемый в слишком сильной любви к персонажам своих произведений, Сэлинджер дает нам героя, который глубоко отвратителен. И, обвиняемый в том, что он пишет очаровательную прозу слишком поверхностно, Сэлинджер дает нам почти непролазный рассказ, наполненный отступлениями, нарциссическими шутками и смехотворно непоследовательными разглагольствованиями[623].
