Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Они ушли в этот день
Мы сидели в палате и болтали о всякой всячине, предвкушая скорую встречу по-домашнему. Когда собирались уже уходить, отец вдруг спросил:
– Как вы думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народа?
– ?..
– Ай, – он по-особенному, как только ему присуще было, досадливо отмахнулся рукой, – должно быть, приснилось. Ерунда какая-то.
Сколько ни упрашивали, он настойчиво вызвался нас проводить – хотя бы до коридора. Огромный и добрый, стоял, заслонив дверной проем, и глядел, как мы уходили. Нет, не мы. Тогда от нас уходил он.
Вечером, в половине одиннадцатого, позвонила лечащий врач… В это не хотелось, нельзя было поверить.
…На исходе Пасхальной недели отца хоронили. Шли последние минуты прощания. Гроб с телом русского артиста установили перед входом в церковь Большого Вознесения, что на Ваганькове. Отчаянно светило солнце. Вокруг собрался народ. Многие плакали…»
Буквально через несколько месяцев после смерти мужа из жизни ушла и Галина Васильевна.
Р. S. Незадолго до смерти у Б. Андреева родился внук, которого в честь деда назвали Борисом.
25 апреля – Екатерина САВИНОВА
Судьба этой замечательной актрисы наглядно демонстрирует преимущества системы, которая была известна под названием социализм. Вчерашняя выпускница школы, которая всю жизнь прожила в глухом алтайском селе и не видела даже паровоза, приехала в одиночку в Москву и без всякого блата поступила в кузницу кинематографических кадров – во ВГИК. К сожалению, в дальнейшем жизнь круто обошлась с этой актрисой: ее провинциальная наивность и бескорыстие были буквально раздавлены пороками кинематографической среды, что в итоге привело к трагедии.
Екатерина Савинова родилась 26 декабря 1926 года в алтайском селе Ельцовка и росла, как принято говорить, дремучей девушкой. Она никогда не пользовалась телефоном, не ездила на поезде, не видела ванной и других благ цивилизации. Но она была чрезвычайно талантлива: у нее был прекрасный голос, которым она могла брать ноты в три с половиной октавы. И вот эта «дремучая» девушка, закончив школу в 1945 году, собирает свои нехитрые пожитки, садится в поезд и едет в Москву «делать карьеру артистки». Она собиралась поступать во ВГИК, но опоздала к экзаменам. Чтобы не возвращаться обратно домой, Савинова поступила в Землеустроительный институт, что на улице Казакова. Проучилась там полгода и, узнав о зимнем наборе во ВГИК (курс набирал Василий Ванин), немедленно отправилась туда. И поступила с первого же захода, хотя за ее спиной не было ни знаменитых родителей, ни богатого любовника. А был у нее несомненный талант, который опытные преподаватели сумели в ней разглядеть.
В происшедшем с девушкой не было ничего удивительного, поскольку именно в этом и заключалось величайшее завоевание советской власти, когда именно такие «дремучие», но талантливые девушки и парни имели возможность без всякого блата и взяток поступить в тот вуз, который соответствовал их таланту.
Между тем, так легко начавшись, карьера Савиновой впоследствии складывалась весьма непросто. Она проучилась на курсе Василия Ванина всего полгода, когда тот внезапно решил ее отчислить. Свое желание он объяснил следующими словами: «Ваше место, девушка, не в кинематографе, а в театре». Но Савинова мечтала о карьере именно в кино. Поэтому летом 1946 года она вновь подала документы во ВГИК. И вновь поступила, на этот раз на курс Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой. Причем конкурс на актерский факультет был огромный – поступало около трех тысяч человек, однако приняли только двадцать, среди которых оказалась и Савинова (в том же году во ВГИК, но на курс Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, поступили также многие будущие звезды советского кинематографа: Вячеслав Тихонов, Нонна Мордюкова и др.).
По словам К. Лучко (она поступила на тот же курс, что и Савинова): «Катя потрясла всю приемную комиссию, когда читала стихи, басни, отрывки из прозы, танцевала и пела. Голос у нее был замечательный. Он был необычайно широкого диапазона: от сопрано до контральто. Конечно, ее приняли. Она получила стипендию, жила в общежитии, ходила в одном и том же стареньком черном платье и несуразном пальто…»
Савинова окончила ВГИК в 1950 году. Для кино это было сложное время, так называемое малокартинье, когда в год на всех киностудиях страны снималось не больше… десяти картин. Но Савиновой повезло. В год окончания института она получила приглашение от мэтра советского кинематографа Александра Пырьева. Он предложил ей роль казачки Любочки в комедии «Кубанские казаки». Знай Савинова, чем обернется для нее это приглашение, наверняка бы сто раз подумала наперед, прежде чем соглашаться.
Вспоминает К. Лучко (в том же фильме она играла Дашу Шелест): «В экспедиции на Кубани мы с Катей жили в одной гостинице, в одном номере. Номер был очень маленький и походил на купе поезда. Катя меня все время поражала. Она никогда не видела арбузов, никогда их не ела и попробовала только на съемке. Когда мы ели арбузы, она выгрызала корку до самого основания, а когда увидела, что на моем куске остается немного мякоти, вдруг заплакала: „Ну как ты можешь?! Ведь есть люди, которые никогда не видели и никогда не ели это чудо!“ Потом она призналась мне, что никогда не видела ванны, не видела гибкого душа, не видела телефона. Живя в Москве, набирала номер 100 и узнавала время: своих часов у нее не было. Как только раздавался гудок, она говорила: „Скажите, пожалуйста, который час?“ – и, услышав ответ, вежливо благодарила. Была страшно удивлена, узнав, что отвечает автоматическая запись, а не живой человек. Она много молилась, ей очень хотелось, чтобы о ней сделали фильм, где она в черном платье, в мальчишеских ботинках на босу ногу, с фибровым чемоданом, перевязанным веревкой, приезжает в Москву поступать в консерваторию и учится жить в большом городе…»
Во время съемок в «Кубанских казаках» у Савиновой случился инцидент с Пырьевым. Этот выдающийся режиссер имел слабость по части женского пола и редко упускал возможность приударить за молоденькими актрисами. Большинство из них боялись его как огня и, опасаясь монаршего гнева, никогда не придавали огласке эти приставания. Савинова оказалась совсем другим человеком. Чистая и наивная сибирячка, она и мысли не могла допустить, чтобы кто-то из мужчин мог покуситься на ее честь, не будучи ее возлюбленным.
Как гласит легенда, когда режиссер, оставшись с молоденькой актрисой наедине, попытался добиться благосклонности, та влепила ему пощечину. Будь Пырьев настоящим мужчиной, то поступил бы соответственно: проглотил бы обиду и навсегда забыл бы дорогу к сердцу Савиновой. Но он оказался человеком злопамятным. В итоге, используя свое высокое служебное положение, он перекрыл молодой актрисе кислород – запретил снимать ее в главных ролях. И с тех пор Савинова если и снималась, то в ролях второго плана либо в малюсеньких эпизодах.
