Александра Богданович - Три последних самодержца
13 октября.
Б. В. Никольский вчера очень ругал академический клуб, студентов-академистов, Столыпина, Пуришкевича, называя, что это клуб сыщиков и проч., что своим посещением этого клуба Столыпин подчеркнул, что они его «полиция» и проч., что они живут субсидиями от него.
15 октября.
Сегодня был Клейгельс, говорил, что никому не удавалось его обойти. А вот Вонлярлярский его обошел. Он ему верил. Он, Клейгельс, просил у царя разрешения Вонлярлярскому усыновить сына. Видно, что в этом деле жестоко замешан Клейгельс. Его смущение, особенно несчастное лицо его жены, которая тоже была, их выдает. Теперь чувствуется, что дело Вонлярлярского так стоит, что ради этих концессий на Ялу и ссуд под это дело великих мира сего постараются это дело замять.
18 октября.
Сегодня разоренный Исаакиевский сквер покрылся белой пеленой. Несрубленными остались только самые уродливые деревья. Не снесен тоже и домик, который был в саду и который возмущал всех зловонием. Вот наши порядки! И так во всем. Сегодня узнала, что виновник уничтожения Исаакиевского сквера, виновник того, что там вырубили все деревья, — не кто иной, как тупоумный Драчевский. Кто его надоумил сделать это безобразие? Очень верно сказал сегодня самарский предводитель Наумов, что в данную минуту Исаакиевский сквер является фотографией того, что приходилось видеть в деревнях в освободительное время — разгромленную усадьбу. И это сделано в Петербурге, на самом, можно сказать, бойком месте!
Был сегодня Никольский. Говорил, что Витте с «Новым временем» разошелся. Новый министр народного просвещения произвел на Никольского прямо отрицательное впечатление. Уши у него так велики, что страшно на них смотреть. Про эти уши Щегловитова говорила, что ее муж нашел, что «уши у Кассо, как калоши». Нос у Кассо тоже принадлежит к числу экстраординарных. Впечатление насчет него выносишь отрицательное. Удивляешься этому выбору!
19 октября.
Был сегодня Штюрмер. Про нового министра Кассо говорил, что провела его Веселкина, родственница Столыпина. Пуришкевич говорил про епископа Евлогия, что он много вреда приносит русскому делу в Думе, что он неискренний, двуличный, вредный человек.
3 ноября.
Сегодня был у нас впервые Хвостов, нижегородский теперь губернатор. С виду он похож на медведя — так толст. Это — убежденный черносотенник. Говорили про Толстого. Хвостов был лет 5 назад тульским вице-губернатором, вспоминал, что Толстой только с виду то, что про него пишут, и что он сам про себя пишет, т. е. анархист. Он часто прибегал к администрации за помощью в своих недоразумениях с крестьянами. К Хвостову с этими заявлениями приезжал сын Толстого, Андрей, и он-то и говорил Хвостову, что какой его отец либерал?! Черносотенник такой же!
13 ноября.
Сегодня Н. А. Зиновьев, который хорошо знает семью Л. Толстого, говорил, что самая дурная из всей семьи — это графиня Софья Андреевна. Она уже давно бросила помогать мужу в его литературных трудах, всегда у них были семейные ссоры и проч. Сказал, что при нем делились Толстые своими капиталами, что все дети Толстого получили по 50 тыс. руб., у Софьи Андреевны осталось, конечно, больше.
16 ноября.
Теперь ясно многое. В последнюю ночь, проведенную Толстым у себя, когда его жена вошла к нему в спальню, он лежал на постели, но не спал. Услышав ее шаги. Толстой сказал: «Опять роются в моих бумагах».
24 ноября.
Л. А. Тихомиров очень озабочен. Признает Гучкова очень вредным человеком, что он ведет тайные сношения с военными, между которыми есть много «мартинистов». Имена этих «мартинистов»-офицеров Тихомирову известны. Согласен Тихомиров со мной, что за Гучковым надо зорко следить, что он может подготовить португальскую катастрофу.
1 декабря.
Вчера полицмейстер Галле рассказал Е. В., что в университете вчера ему пришлось порядком повозиться. Ему был дан приказ не допускать сходку ни в каком случае. Вчера же в университете собралось до 2 тыс. студентов в актовом зале. Галле вошел в зал с 250 полицейскими; он просил студентов разойтись, но так как они не исполнили его просьбу, то он с помощью полицейских начал их по одному выкидывать из зала на улицу. Галле считает, что пришлось из зала перекинуть на улицу до 6 тыс. пудов человеческого мяса, и на это потрачено было 4 часа.
4 декабря.
Вчера Е. В. беседовал по душе с гр. С. А. Толем. Оба они находят, что положение России крайне тяжелое. Случится что-либо с царем — Россия окажется в безвыходном положении. Вел. кн. Михаил Александрович — безвольный, слабоумный в руках еврейки Вульферт и так же, как и молодая царица, страшен России.
8 декабря.
Разговор Е. В. с Радцигом знаменателен. Радциг про царицу сказал, что она холодная, неприступная, но когда захочет обворожить — умеет это сделать. Более чем когда-либо она близка с Вырубовой, которой все говорит, что ей говорит царь, царь же царице все постоянно высказывает. Вырубову во дворце все презирают, но никто против нее идти не решается, — она бывает постоянно у царицы: утром от 11 до часу, затем от двух часов до пяти и каждый вечер до 111/2 часов. В это время, т. е. в 10 час. до 111/2 часов, царь приходит к царице. Прежде бывало, что во время прихода царя Вырубова сокращалась, а теперь сидит все время. В 111/2 царь идет заниматься, а Вырубова с царицей идут в спальню. Печальная, постыдная картина! По словам Радцига, царица совсем не так уж больна, как представляет себя больной. Она психически больная, но здраво умеет рассуждать. Лежит, например, еле жива, вдруг соскочит с постели, как ни в чем не бывало, а затем опять завалится на постель. У Вырубовой с этим развратным Распутиным продолжается очень усердная переписка, денег она у царицы для него выманивает много.
Сказал Радциг, что летом, когда царская семья была во Фридберге, Вырубова трижды туда приезжала. Сперва она жила с отцом, Танеевым, в Гамбурге, а затем ее приютил бар. Фредерикс. Очень уж некрасиво со стороны Фредерикса поощрять этот разврат. В Вольфсгартене, по желанию царицы, вел. герцогиня Гессенская приглашала Вырубову погостить, но приглашала ее нехотя. Приглашали ее на три дня, а она осталась неделю, всем была в тягость. Принцесса Ирена и герцогиня не скрывали своего к ней презрения.
Вспомнил Радциг, как царь на него рассердился два года назад, когда на его вопрос: кто у царицы, он отвечал: г-жа Вырубова и этот грязный мужик. Царь гневно на него вскрикнул: «Как вы можете так говорить о человеке, столь религиозном!» Но Радциг не унимался и сказал еще, что это — мошенник. Царь очень вспылил и рассказал об этом царице. На Радцига долго дулись.
