Элизабет Гаскелл - Жизнь Шарлотты Бронте
Поздней осенью сэр Джеймс Кей-Шаттлуорт пересек холмы, отделяющие Ланкашир от Йоркшира, и провел несколько дней в их обществе.
Примерно в то же время мистеру Николлсу предложили место с гораздо большим жалованьем, чем то, что он получал в качестве младшего священника в Хауорте. Во многих отношениях это предложение было весьма выгодным, однако долг призывал его остаться в Хауорте, пока жив мистер Бронте. Тем не менее это предложение доставило Шарлотте большую радость, поскольку служило доказательством того, как высоко ценят ее мужа.
29 ноября
Я хотела черкнуть тебе пару строк вчера, но, как только взялась за дело, Артур позвал меня на прогулку. Сначала мы не думали идти далеко, но погода утром, несмотря на ветер и облака, была ясная, и после того, как мы прошли полмили по пустошам, Артур предложил добраться до водопада. Он сказал, что снег растаял и там должно быть очень красиво. Мне часто хотелось посмотреть на водопад зимой, и мы направились туда. Было действительно красиво: самый настоящий поток бежал над белыми камнями! Пока мы смотрели на него, пошел дождь, и мы вернулись домой уже под настоящим ливнем. Тем не менее мне очень понравилась прогулка, и я бы ни за что не согласилась пропустить это зрелище!
Прогулка длиной в семь или восемь миль при такой погоде не прошла для нее безнаказанно. Вскоре после возвращения домой, несмотря на все принятые меры, начался озноб, заболело горло, и стало ясно, что Шарлотта простудилась. Она сильно осунулась и ослабела.
Писала ли я тебе, что бедная маленькая Флосси390 умерла? Она проболела всего один день и тихо скончалась ночью без мучений. Любая потеря, даже собачки, всегда печальна, хотя, быть может, ни у одной собаки никогда не было такой счастливой жизни и такой легкой смерти.
На Рождество Шарлотта и ее муж навестили бедную старушку (ту, чью телочку она разыскивала в прежние, куда менее счастливые дни), прихватив с собой большой пряник, чтобы ее порадовать. В рождественские дни многие бедняки в Хауорте благодаря подаркам Шарлотты питались обильнее и вкуснее.
В начале следующего, 1855 года мистер и миссис Николлс отправились с визитом к сэру Джеймсу Кей-Шаттлуорту в Готорп-холл. Там они пробыли всего несколько дней, но получилось так, что простуда значительно ухудшилась оттого, что Шарлотта прогулялась по мокрым полям в тонкой обуви.
Вскоре после возвращения она почувствовала новые болезненные ощущения: постоянную тошноту и периодически возвращающиеся головокружения. Это длилось некоторое время, а затем Шарлотта уступила настояниям мистера Николлса: был вызван врач. Он нашел естественные причины ее недомоганий и заверил, что если больная потерпит, то все будет в порядке. Шарлотта, всегда терпеливая в болезни, старалась бодриться. Однако пугавшая ее болезнь все усиливалась, и в конце концов даже вид пищи стал вызывать отвращение. «Воробышек умер бы от голода, если бы он питался так, как она в эти последние шесть недель», – говорит один из свидетелей ее болезни. В это время внезапно подкосилось здоровье Тэбби, и старушка умерла, переживая о том, что будет с последней дочерью в доме, где она прослужила так долго. Марта преданно ухаживала за своей хозяйкой и время от времени пыталась утешить ее мыслью о будущем ребенке.
– Наверное, я буду рада когда-нибудь, – отвечала Шарлотта, – но сейчас я так больна… так устала… – И она опустилась на постель, не в силах сидеть.
На этом смертном одре она написала карандашом два письма. Первое, без даты, было адресовано ее «дорогой Нелл».
Спешу черкнуть тебе пару строк, лежа в постели. Известие о том, что М.391, возможно, вернется, было для меня настоящим лучом света. Не буду говорить о своих болезнях: это и бессмысленно, и тяжело. Хочу только уверить и знаю, что это тебя успокоит: я нашла в своем муже самую преданную няньку, он оказывает мне неоценимую помощь и я получаю лучшие земные утешения, какие только возможны. Ему никогда не изменяет терпение, и он измучен печальными днями и бессонными ночами. Напиши мне о делах миссис ***: как долго она болела и чем? Папа – слава Богу! – чувствует себя хорошо. Наша бедная старушка Тэбби умерла и уже похоронена. Передай мой сердечный привет мисс Вулер. Да поможет тебе Господь.
Ш. Б.-НиколлсВторое письмо, также написанное карандашом, еле видными буквами, адресовано брюссельской соученице.
15 февраля
Пишу несколько строк, чтобы дать знать, как я ценю твои письма – не важно, больна я или здорова. Сейчас я прикована к постели болезнью и лежу уже три недели. До этого времени, начиная со свадьбы, здоровье мое было превосходно. Мы с мужем живем в нашем старом доме с моим отцом, – разумеется, я не могла его оставить. Он чувствует себя хорошо: лучше, чем прошлым летом. Ни у кого в мире нет такого доброго, прекрасного мужа, как у меня. У меня нет теперь недостатка ни в товарище, когда я здорова, ни в преданнейшей сиделке, когда я больна. Я глубоко сочувствую твоей замечательной матушке по поводу того, что говорит доктор В. Надеюсь, он не рискнет сделать новую операцию. Прости, не могу больше писать, совсем выбилась из сил. Да благословит тебя Господь. С любовью,
Ш. Б.-Николлс.Вряд ли она написала еще хоть строчку. Потянулись длинные дни и еще более длинные ночи. Ее мучила все та же неотступная тошнота и головокружения, которые она переносила с терпением и надеждой. На третьей неделе марта наступило изменение: она начала бессвязно бредить. В бреду постоянно просила еды и даже лекарств. Теперь она жадно глотала все, что ей давали, однако было поздно. Очнувшись на мгновение от потемнения рассудка, она посмотрела в лицо измученному горем мужу и уловила слова его молитвы: он просил Господа пощадить ее. «О, я ведь не умру, правда? – прошептала она. – Он не разлучит нас, мы ведь были так счастливы!»
Рано утром в воскресенье, 31 марта, торжественный звон колокола на хауортской колокольне возвестил жителям деревни о смерти той, кого они знали еще ребенком, и сердца их сжались при мысли о двух мужчинах, оставшихся одинокими и безутешными в старом доме из серого камня.
Глава 14
Меня всегда трогали слова, сказанные мистером Фостером в его «Жизни Голдсмита»392. Рассказывая о том, что происходило после смерти его героя, автор пишет:
Говорят, что на лестнице здания Кирпичного суда в Темпле стояла целая толпа скорбящих, не считая слуг и жильцов дома. Там были бездомные женщины, лишенные какого-либо пристанища, не имевшие в мире никого из близких, кроме того, кого они пришли теперь оплакать. Здесь собрались изгои этого огромного, одинокого, грешного города, к которым он был всегда добр и милосерден.
