Моше Даян - Жить с Библией
В душе я поблагодарил Питри за то, что он не срезал этих рельефов. В музее они стали бы частью коллекции древностей. Здесь же они были самой действительностью, не немым свидетельством того, что было, а самими событиями, не изображением битвы, а самой битвой, ее апогеем, знаком победы, печатью фараона, который осуществлял контроль над медными рудниками, бирюзовыми карьерами и над дорогой, ведущей к ним. В надписи содержалось имя фараона: Сехемхет. Местный племенной вождь был анонимным, безымянным кочевником. Его победили и поставили на колени. Все мои симпатии были на его стороне. В борьбе между правителями Египта и кочевниками Синая я, потомок кочевников, был на стороне последних. Правда, рисунки и надписи предшествуют даже периоду патриархов: им более 4600 лет. Но время не властно над нашими чувствами.
Я не верю, что местный вождь действительно покорился. На самом деле рельеф — лишь памятник самодовольства фараона. Я вполне допускаю, что фараоны могли овладеть этим местом и пригнать рабов, чтобы добывать драгоценные камни и медь. Но местных правителей они, наверное, не взяли в плен и не покорили. Те ушли в горы. Проведав о приближении войск фараона, кочевники свернули свои шатры, оседлали верблюдов и угнали свои стада на восток, в долины между гранитными скалами. Подобно всем чужеземным завоевателям, египтяне пробыли здесь недолго, они вернулись в свою страну, страну Нила и орошаемых им полей, оставив после себя только наскальные надписи и рисунки. Тогда кочевники возвратились в Вади Магара, откопали свои засыпанные колодцы и снова поставили свои шатры. Торжествует тот, кто выигрывает последний бой, и истинные повелители пустыни — это наездники на верблюдах и пастухи коз.
Рядом с надписью Сехемхета на отвесном склоне горы видны огромные глыбы и камни, скатившиеся вниз. Абу-Юсуф рассказал мне, что камни завалили вход в пещеру. По его словам, старая бедуинка из его племени в детстве пасла на этом месте скот своего отца. Неожиданно одна овца скрылась между скал. Пастушка пошла, чтобы пригнать ее назад в стадо, и увидела, что овца стоит у входа в пещеру. Девочка вползла в пещеру, которая оказалась заполненной статуями и высокими плитами с вырезанными на них изображениями людей и животных.
Это не первая история о чудесных пещерах из тех, что я слышал от арабов. Но этой истории я поверил. Может быть, в одной из таких пещер был склеп или египетское капище. Может быть, скатившиеся камни завалили вход в нее. Мы еще долго оставались здесь. Мы ползали между скал и сталкивали камни в надежде обнаружить под ними вход. Вход мы не нашли. Но я верил и продолжаю верить в то, что он должен существовать. Я убежден в том, что старая женщина сказала правду. Такая пещера существует. И она еще будет найдена.
Борьба за источники (1)
Уйдя от египетского преследования, сыны Израиля продолжили свой путь на восток. Прежде всего они хотели добраться до пустыни Шур. Они спаслись от фараонова войска, но их злоключения только начинались.
В течение трех дней они скитались по пустыне без воды и когда, наконец, обнаружили источники, вода в них оказалась горькой. Люди роптали. Моисей бросил кусок дерева в воду, и та стала пресной. Утолив жажду, они почувствовали голод и снова возроптали. Они вспоминали «старые добрые времена» в Египте и кричали Моисею: «О если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы все собрание уморить голодом».
В пустыне, как и ранее в Египте, Господь услышал их вопли и пришел им на помощь. Он дал им «хлеб с неба» утром и мясо вечером. На заре «роса поднялась», и вот, на поверхности пустыни нечто мелкое, круповидное, мелкое, как иней на земле… И нарек дом Израилев хлебу тому имя: манна; она была, как кориандровое семя белая, вкусом же, как лепешка с медом». Эта манна заменяла сынам Израиля хлеб в течение сорока лет.
Я не знаю, что собой представляла манна, «хлеб с неба», который наши предки ели в пустыне. Непонятен также смысл слов: «она была, как кориандровое семя белая». Возможно, это был род ягод. Во всяком случае, манна имела приятный вкус. Как ни толкуй слова «как лепешка с медом», ясно одно: горькой манна не была.
Мясо же, которое сыны Израиля ели в пустыне, было мясом перепелов. «Вечером налетели перепела и покрыли стан». Перепелов я встречал в северном Синае. Их ловят так же, как в древние времена. С наступлением осени, в месяце элул, когда птицы летят из северных стран на юг, перепела тоже пускаются в путь. Из центральной Европы они направляются в Турцию, где собираются с силами для великого перелета — они должны пересечь Средиземное море за одну ночь. Это перелет, который изматывает все силы. Они должны покрыть это огромное расстояние, делая 60 километров в час. Отставшая птица кончает свои дни в море. С первым светом перепела уже приближаются к берегу, и когда их глаза различают зеленые пятна пальмовых рощ, они снижаются, хотя и не уменьшают своей скорости. Рея на высоте двух метров над волнами, они продолжают свой стремительный полет, рассекая воздух, словно сверкающий дротик. Достигнув берега, они приземляются, совершенно изнуренные. Из последних сил бредут они к кустам в поисках тени, укрытия и отдыха. Сложив крылья и закрыв глаза, расслабив все мускулы, они проводят так несколько часов. Они дают своим желудкам переварить остатки пищи, чтобы восстановить свои силы. Самое важное для них — отдых; они нежатся в теплом песке, подставляют свои тела ласковому ветерку, дующему с моря, и всем своим существом впитывают мягкие лучи осеннего солнца.
Бедуины, которые живут поблизости от моря, ожидают с нетерпением прилета перепелов. Вдоль всего побережья они ставят рыболовные сети, и уставшие перепела, торопящиеся добраться до суши, запутываются в них, не успев коснуться земли. Первые сети ставились в нескольких сотнях метров от воды. Если бы их установили ближе к берегу, они были бы порваны стремительным натиском птиц.
Надо было дать им замедлить скорость полета. Расставляли два, три или даже четыре ряда сетей, один ряд вслед за другим, чтобы обеспечить максимальный улов, — перепел, который выпутался из одной сети, должен был попасть в следующую. В старые добрые времена, когда побережье было пустынным и малообитаемым, область посадки перепелов простиралась от Яффы до Александрии. В течение жизни нескольких поколений птицеловы взяли верх над птицей и почти полностью истребили ее. Теперь осталось лишь несколько стай, и они ищут убежища в центре северного Синая, между Эль-Аришем и Романи, на полоске берега, которая еще остается слабозаселенной. Во всяком случае, так кажется с высоты полета бесхитростным птичьм глазам.
