Николай Ивушкин - Место твое впереди
На войне, как и всюду, остается место для трогательного и забавного. Какие только не встречались необычные характеры! Ну вот, например, наш начальник штаба Сергей Алексеевич Второв не любил ни ходить пешком, ни ездить верхом. Да это и понятно, было ему уже под пятьдесят, воевал он еще в гражданскую. И хоть сохранил он огромную работоспособность, силы старался беречь. Второв обзавелся двуколкой на больших колесах. Острословы сразу же окрестили ее «огненной колесницей». На марше Второв появлялся на своей колеснице то впереди, то в конце колонны, и всюду был слышен его громовой голос. Удивительная картина!
Теперь Второв шагал вдоль оборонительных сооружений. (По переднему краю на «колеснице» не прокатишься.) Строили оборону на совесть. Новый командир полка Ефим Григорьевич Колков, как и начштаба, считал, что на войне все надо делать основательно: больше пота — меньше крови.
На всем участке от северо-восточной окраины Калинина до деревни Глазково индивидуальные и групповые окопы соединялись траншеями и ходами сообщения. Строились блиндажи, дзоты. При помощи армейских и дивизионных саперов устанавливались проволочные заграждения и минные поля.
Мы, политработники — пропагандист Степан Михайлович Левченко, секретарь комсомольской организации Алексей Андреевич Пивоваров и я, — размещались в одном блиндаже. Его называли «блиндаж политчасти полка». Трудно, однако, припомнить, когда мы ночевали все вместе. Кто-нибудь из троих оставался на ночь в подразделениях. У нас в блиндаже отдыхали навещавшие полк представители политотдела дивизии и 31-й армии, в которую мы теперь входили. А утром блиндаж заполняли связные. Мы посылали в подразделения сводки Совинформбюро, принятые ночью по радио, газеты, журналы.
Чаще других в полку находились инструктор политотдела по организационно-партийной работе Гришин и помощник начальника политотдела по комсомольской работе Стычкой. Мы их всегда встречали с радостью. Они были не из тех, кто приезжает для того только, чтобы записать в блокнот «отрицательные факты» и доложить начальству. Нет, Гришин и Стычков вместе с нами работали в подразделениях и не единожды участвовали в боях. Спиридон Матвеевич Гришин и войну-то начал политруком 6-й роты нашего полка и успел показать себя человеком необыкновенной энергии и мужества.
Запомнилось, как с его участием мы провели заседание бюро, на котором обсуждали вопрос об идейно-политическом воспитании молодых коммунистов. Тогда бюро поставило в пример другим работу политруков рот Алексея Ивановича Мудрецова, Михаила Максимовича Путинцева, Ивана Павловича Прыткова. Они проводили с молодыми коммунистами беседы «Об Уставе ВКП(б)», «О передовой роли коммунистов в бою», «О порядке уплаты членских взносов и хранении партдокументов».
Большое значение мы придавали партийным поручениям. В боевых условиях это была одна из действенных форм воспитания молодых коммунистов. Секретарь партбюро полка и парторги рот давали им задания — провести беседы о боевом опыте, о хранении оружия, о бдительности, прочитать статью из газеты и т. д. У меня была заведена тетрадь, в которую записывались партийные поручения.
С Владимиром Стычковым (я уже упоминал его) мы вместе учились в Промакадемии. В нашем полку он был своим человеком, знал многих комсомольцев, дружил с ними. Горячо поддержал он инициативу бюро комсомольской организации: открыть на каждого комсомольца счет уничтоженных или взятых в плен фашистов.
Что ж, сейчас идея подобного соревнования может показаться жестокой. Но война есть война! Мы не могли думать об оккупантах как о людях: это были враги, чья смерть означала жизнь для нас.
Первым открыл боевой счет комсомолец Нугаснан Ескандеров. А среди друзей он был добрейшим пареньком!
Осень давала о себе знать. В окопах было сыро, холодно. И вот тогда в тылах полка начали изготовлять железные печки. Делали их из старых листов железа, водосточных труб, ведер. Вскоре они появились в блиндажах. Топили их ночью. Можно было просушить портянки, погреть руки. Налаживался окопный быт. Командир полка стал по очереди выводить подразделения в тыл части, на отдых. Многие бойцы впервые за время войны помылись, посмотрели кинокартины.
Незабываемое впечатление произвел на всех нас первый военный киносборник. Он открывался финальными кадрами из «Трилогии о Максиме». На экране зал кинотеатра. Сеанс окончен. Зрители собираются уходить, но их останавливает голос Максима: «Погодите, товарищи, еще не конец!» В кожаной куртке, опоясанный ремнями, Максим обращается к людям с призывом беспощадно бороться с фашистским агрессором. Затем поет на мотив полюбившейся советским людям песенки:
Вот эта улица, вот этот дом
В городе нашем, навеки родном.
Улицей этой врагу не пройти,
В дом этот светлый врагу не войти.
Танки и пушки фашистов громят,
Летчики наши на запад летят.
Полк пополнился новыми людьми. Большинство прибывших еще не участвовали в боях. В товарищеских беседах бывалые люди, ветераны полка, делились опытом боев. Они умели и пошутить, и подбодрить новичков, наслушавшихся в пути следования всяких страхов. Нервы успокаивались. Все становилось на свое место.
В середине ноября стало известно, что в тылы дивизии завозят зимнее обмундирование. Откровенно говоря, даже не верилось, что в тяжелейшей для страны обстановке люди, отвечающие за снабжение армии, сумеют вовремя переодеть бойцов.
Но о снабжении Красной Армии заботилась вся страна. «Все для фронта! Все для победы!» — под этим лозунгом трудились рабочие, колхозники, служащие. Бойцы получили шапки-ушанки, стеганые ватные штаны, телогрейки под шинели, теплое белье, рукавицы или перчатки, валенки. Процентов сорок личного состава одели в полушубки. Офицеры сменили свое выгоревшее на солнце и просоленное потом хлопчатобумажное обмундирование на зимнее, суконное, а также надели шерстяные свитера.
Зима в сорок первом году была суровой. Обильные снегопады, метели, сильные морозы. В отличие от гитлеровцев мы оказались к холодам готовы.
2 ноября противник перешел в наступление на стыке 31-й и 29-й армий Калининского фронта. Нетрудно было догадаться, что враг стремится прорваться к районному центру Медное, перерезать Ленинградское шоссе и захватить плацдарм на северном берегу реки Тверца. На этом участке фронта завязались тяжелые бои. Неспокойно было и в полосе обороны нашей дивизии.
Приближалась 24-я годовщина Октября, и как набат звучали призывы партии: «Ни шагу назад! Остановить врага, отстоять Москву!», «Разобьем и уничтожим врага на подступах к Москве!».
