Юрий Алянский - Варвара Асенкова
Занавес открыл зрителям огромную площадь, на которой шумела и волновалась толпа. Неожиданно крики и говор смолкли.
— Тише, тише вы, ревуны, вот идет Эсмеральда.
— Эсмеральда? Тише, смирно, место! Эсмеральда! Эсмеральда!
— Примечай, вот идет маленькая ведьма.
Толпа расступилась, и в образовавшемся проходе появилась цыганка с барабаном и цитрой.
Она одета в пунцовый шерстяной тюник, разрезанный на левой стороне и вышитый разноцветными шнурками. Под ним — платье до колен, из золотой материи с цветным бордюром. На ногах — красные полусапожки, над ними — золотые кольца. На голых руках — тоже золотые браслеты. Волосы заплетены в четыре косы с бантами на концах. На голове — золотой обруч и в нем — большой зеленый камень. На шее — коралловые бусы и мешочек, в котором спрятан ее маленький детский башмачок; по этому башмачку должна узнать ее мать, с которой Эсмеральда давно разлучена.
Эсмеральда берет цитру и начинает петь:
Где струятся ручьи
Вдоль лугов ароматных,
Где поют соловьи
На деревьях гранатных,
Где гитары звучат
За решеткой железной -
Мы в страну серенад
Полетим, мой любезный!
Улыбнувшись слушавшим ее людям, Эсмеральда — Асенкова берет тамбурин и начинает танцевать фанданго.
Феб. Как хороша она! Божественное созданье!
Эта первая реплика Феба перекликалась с эпитетами, которыми награждала Асенкову печать. Но дело было, разумеется, не только и не столько в том, что Асенкова в роли и костюме Эсмеральды выглядела «божественно» Главное для самой артистки и для театра состояло в том, что молодая и, как до сих пор считалось, водевильная артистка переходила на роли драматические, где необходимо постижение высоких и сильных чувств, больших страстей, глубоких переживаний. И Асенкова, воплотив образ нежной, благородной и сильно чувствующей девушки, сделала в этом направлении первый, но несомненно успешный шаг. За поворотом дороги возникали новые роли, роли драматические и трагические, в которых Асенковой предстояло исторгать уже не смех, а горячие слезы потрясения и сочувствия.
В. Н. Асенкова и И. И. Сосницкий. Сцена из водевиля. И. Орлова «Гусарская стоянка, или Плата тою же монетою»
В. Н. Асенкова, Н. И. Куликов и А. Е. Мартынов. Сцена из водевиля Ф А. Кони «Деловой человек, или Дело в шляпе»
В. Н. Асенкова. Портрет Г Гампельна
В. Н. Асенкова в неизвестной роли
В. Н. Асенкова. Портрет И. И. (?) Алексеева
Сцена из первой постановки «Ревизора» Рисунок И. И. Сосницкого
Разъезд у Александринского театра. 1830-е гг
В. Н. Асенкова в роли Эсмеральды. Акварель В. И. Гау
Н. В. Самойлова
Фрагменты письма В. Н. Асенковой «брату Сашеньке»
Н. О. Дюр. Портрет работы неизвестного художника
Сцена из спектакля «Параша-Сибирячка» (драма Н. И. Полевого)
Надгробие В. Н. Асенковой в Александро-Невской лавре
М. Г Савина. 1871
Новонайденный портрет В. Н. Асенковой. Акварель В. И. Гау
В этом сезоне «Эсмеральда» заняла по количеству представлений первое место среди всех остальных пьес.
Почему в роли Эсмеральды Асенкова так поразила и тронула зрителей? Думается, ответ — в совпадении роли с человеческими, женскими чертами артистки; переплавленные талантом, они способствовали созданию законченного сценического образа.
Свидетельства современников об игре Асенковой в этой роли, как обычно, содержат более восклицаний и пересказа сюжета, нежели серьезного, конкретного анализа. Приходится самим пробиваться сквозь толщу времени, напрягая воображение, снова и снова вчитываясь в скупые свидетельства тех не позаботившихся о нас зрителей, которые имели счастье видеть Асенкову.
Вглядитесь в портрет Асенковой в роли Эсмеральды, сделанный художником Гау. Есть в этом лице что-то нежное, немного даже детское, простодушное. И во всем облике — девичья беззащитность.
Эти качества не Слишком гармонировали С образом Эсмеральды в романе Гюго, для которого потребовалось бы больше страстности и силы (и кто знает, нашла ли бы их в себе артистка) Но для пьесы, поставленной на петербургской сцене, асенковская Эсмеральда подходила идеально. Артистка создавала образ слабой и беззащитной девушки, которая должна вызвать острое сочувствие зала. И сочувствие это возникало у публики с редким единодушием.
«Литературные прибавления к „Русскому инвалиду”», снова раздраженные потоком похвал, какой обрушили на артистку газеты, выступили с холодным, недоброжелательным и, главное, бездоказательным разбором новой работы Асенковой. Следует отдать должное: редактор газеты Краевский был человеком неглупым. Он понял, что подвергнутая им же организованной критике за роли в легких комедиях и водевилях, которые, в действительности, были ее коньком, Асенкова пытается перейти на новое амплуа, попробовать свои силы в драматических ролях. И тогда Краевский написал так: «. г Асенкова, столь мило играющая роли наивных девушек в водевилях, не могла исполнить довольно трудную роль Эсмеральды. Это доказывает только, что сценический талант не может быть годен для всех амплуа и что артистам водевильным не всегда бывает возможно браться за роли в драмах серьезных.»
Это выступление дало новую пищу завистникам и злопыхателям
— Читали? — говорили закадычные подруги. — Асенкову-то как расчехвостили в газете? Я и то говорю: куда ей драматические роли играть! Пусть бы распевала свои куплеты!
— А теперь, говорят, с нею контракт продлевать не станут, — вторила другая подружка, произнося это ровно настолько громко, чтобы слышали проходящие по коридору артисты и служители театра. — Куда же она, бедная, денется?
Асенковой немедленно передавали все эти разговоры. Трагическим шепотом упоминалось даже имя самого министра, который якобы лично известил всех заинтересованных лиц о том, что контракта с Асенковой продлевать не будут
— Да что же это делается, — восклицала Александра Егоровна, — и чего же они от тебя хотят? Кому ты мешаешь?
