Рудольф Баландин - Маленков. Третий вождь Страны Советов
«На площадке Мавзолея, — писал он, — стеснившись вокруг Сталина, стоят сановники. Красная площадь залита народом. Картина получается символическая: скала на море. Вдруг буря? Что останется на скале?
Быть может, поэтому они все так льнут к Сталину, так раболепствуют, так унижаются перед ним… Нет, тут не только боязнь репрессий. Тут психология людей, ждущих бури на окруженной морем скале. Какие уж внутренние ссоры! У кого воля и нервы крепче, тому и подчиняются беспрекословно остальные. А этот человек, повторяю, природный атаман. Все они его ненавидят, но чувствуют: если он не спасет, то уж другой не спасет никто».
Не со всеми суждениями Алданова можно согласиться. Скажем, немногие из соратников раболепствовали и унижались перед Сталиным, а тем более ненавидели его. Но общее впечатление от увиденного верное (он комментировал фильм о параде и демонстрации на Красной площади в 1933 г.). Неистовая буря Отечественной войны с полной очевидностью доказала это. Правда, геббельсовская пропаганда утверждала, будто Сталин в первые дни после вторжения вермахта находился в полной прострации (эту ложь повторил Хрущев в своих «воспоминаниях» о том, чего не было). Но в действительности во многом именно благодаря сталинской воле нашей стране тогда удалось остановить и разгромить врага…
Но что могло произойти после его смерти? Сам он предполагал, что для страны настанет нелегкое время и вряд ли какой-то один деятель сможет нести, как он, бремя власти. Оставалось надеяться, что это будет под силу обновленному правительству и Политбюро, ЦК КПСС.
Почему же очевидное стремление Маленкова к коллегиальному руководству страной после смерти Сталина не нашло поддержки? Казалось бы, это была возможность «мирного сосуществования» на верхней ступени власти. Но вскоре последовали арест и убийство Берии, затем — смещение Маленкова. Триумфатор «подковерной борьбы» Хрущев, правда, продержался 10 лет, но и он был свергнут. Кому и зачем потребовалось обострять ситуацию? Неужели нельзя было обойтись без этого?
Безусловно, ни Маленков, ни Берия, ни Молотов, да и никто другой не могли претендовать на место вождя. О Хрущеве и говорить нечего: его популярность в народе и партии была невелика (пропорционально его заслугам). Можно вообразить его честолюбивым злодеем, готовым рваться к вершине власти, шагая по трупам. Да, он был чрезвычайно жесток и коварен. Но вряд ли его можно считать зловещей фигурой, достойной трагедии Шекспира…
Вопросов возникает немало, они взаимосвязаны и образуют запутанный клубок. Его нам предстоит распутать. Не могу гарантировать единственно верного решения столь сложной головоломки. Перед нами, как говорят математики, уравнение со многими неизвестными. Не будем торопиться. В подобных случаях почти неизбежна подгонка под заведомо желаемый или предполагаемый ответ.
Проще всего опуститься на обыденный уровень, утверждая, что определенными людьми овладевает демон властолюбия. Он-то и превращает их в маньяков, обуреваемых манией величия. Ну а всякая мания, как известно, не подчиняется нормальной логике.
На мой взгляд, подобное суждение — либо заблуждение наивного ума, либо примитивная ложь, как водится в наше время, рассчитанная на далекую от здравого смысла публику. Не надо быть опытным психологом, чтобы понять: люди, многие годы находящиеся на высоких постах в государстве и партии, меньше всего похожи на маньяков. Они привыкают сдерживать свои чувства, продумывать свои и чужие действия. Некоторые из них упиваются властью, но тайно.
Вспомним, что даже свержение Хрущева прошло практически бескровно. После него сменились Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин — тоже более или менее естественным образом. (Только смерть Андропова вызывает определенные сомнения, да и то не в аспекте борьбы за личное господство.) Почему-то кровавая схватка за власть произошла только после смерти Сталина. Да и сама эта смерть весьма похожа на насильственную.
Итак, остается предположить, что противоречия на верхней ступени советской власти в 1952–1955 годах имели какую-то принципиальную идеологическую основу. Возможно, были и какие-то другие не менее веские причины, вынудившие некоторых участников схватки желать смерти своим конкурентам. Все это мы постараемся выяснить. Но, конечно, не сразу. Немало серьезных (не говоря уж о легкомысленных или нечестных) исследователей старались распутывать узел проблем, возникших в середине XX века в СССР. Постараемся учесть их выводы, вырабатывая собственное мнение.
Вновь повторю: после смерти Сталина никто не мог предположить, что вскоре на его место (а по сумме должностей — даже на более высокое!) поднимется ничем особо не примечательный партийный функционер Н. С. Хрущев. Какие социальные катаклизмы и столкновения в борьбе за власть неожиданно вознесли его так высоко? В ту пору все понимали, что после ухода вождя оправданно только коллективное руководство страной. Однако вышло иначе, и это стало началом заката так и недостроенного социализма в СССР.
В нашем исследовании мы не станем исходить из каких-либо предвзятых или необоснованных мнений. Есть немало любителей объяснять происходившее происками закоренелых злодеев, заговорами международного сионизма и/или империализма, глупостями выживших из ума стариков, случайными совпадениями. Увы, подобные убогие версии находят отклик в тех или иных кругах, сказываются на общественном мнении. Отчасти такое помрачение умов происходит стихийно, а отчасти — результат целенаправленных действий определенных влиятельных групп.
По моему твердому убеждению, решающие для судеб стран и народов исторические события определяются в первую очередь объективными обстоятельствами. Так мощные ураганы или землетрясения возникают не вдруг, а в результате более или менее долгого накопления внутренней энергии соответствующих систем, где противоборствуют разнонаправленные силы. Именно их столкновение вызывает революционные изменения в природе и обществе (да и в обыденной жизни тоже).
Исходя их этих соображений можно предположить, что воцарение Хрущева явилось результатом скрытной, но мощной революции. В СССР произошел крупнейший общественный переворот, который до сих пор остается недопонятым и недооцененным.
До правды не удалось докопаться ученым-исследователям, погрязшим в трясине противоречивых фактов. Правда была прочувствована интуицией, коллективным подсознанием народа, который воспринял уход Сталина как событие трагическое для общества, переломное в истории России.
Глава 2
