Александр Панов - Искры революции
— А-а!.. Бей палачей!
На головы полицейских полетели кирпичи, болты, гайки, куски железа. Рабочие ринулись на полицейских, отрезая им выход из завода. Ужас охватил «вояк». Они рванулись обратно, закрывая головы винтовками. Взвыл заводской гудок. Из всех цехов бежали люди.
— Товарищи! Убит Дмитрий Курчатов, тяжело ранен Егор Лаптев! Смерть убийцам! На улицу! — кричали рабочие.
— Товарищи, товарища! Остановитесь! — просил Гузаков. — Товарищи, нельзя воевать в одиночку. Здешняя полиция только часть большой армии убийц. На нас немедленно будут брошены жандармские войска. Мы не сможем устоять против них. Но ходите на улицу, не напрашивайтесь на расправу.
— Нет! Надо отомстить за убитых, пока не приехали каратели! — требовали рабочие.
— Товарищи! — попытался вразумить рабочих Михаил Гузаков. — Товарищи! Может, лучше потребовать от земского начальника, чтобы он наказал убийц?
Толпа заколебалась. Избрали депутацию к земскому начальнику. Но никто не ушел. Все ждали возвращения делегированных. Только предусмотрительный Алексей Чевардин бросился в контору. Держа в руках большущий «смит», он приказал телефонисткам выключить все телефоны и никого не соединять.
На слова заводских представителей о том, что полиция убивает невинных рабочих, Менкаржевский ответил: «Так вам и надо!» Этот ответ окончательно вывел из терпения рабочих.
— Вперед! К полицейскому участку! Отомстим убийцам за все! — с этими криками рабочие ринулись на улицу.
Михаил уже не мог удержать эту массу.
Предвидя исход выступления, Гузаков попросил Василия Чевардина, прибежавшего по зову гудка, сохранить часть большевиков, ни в коем случае не допускать их к участию в выступлении.
— Это необходимо для продолжения нашей борьбы, — говорил он.
Михаил приказал боевой дружине занять дорогу, ведущую к железнодорожной станции и возглавить штурм полицейского дома.
Огромная толпа с шумом и криком покатилась по улице к полицейскому дому. В нее вливались новые и новые люди с ружьями, кувалдами, топорами, дубинами. Впереди шел вооруженный маузером Михаил Гузаков. Около дома Ларионова, в котором находилась полиция, народ остановился. Позвали домовладельца.
Вооруженное восстание симских рабочих 26 сентября 1906 года.
Макет бомб, сделанных боевой дружиной.
— Передайте полицейским, что если они не сдадутся, то мы сожжем их в твоем доме. А ты не волнуйся. Мы тебе всем обществом новый дом выстроим, — уговаривали Ларионова пожилые мужики Кузьма Чевардин и Макар Родионов, державшие в руках бидоны с керосином.
Ларионов вошел в дом, а оттуда вместе с ним вышел урядник Чижек-Чечик.
— Обезоружить и подвести ко мне! — приказал Гузаков.
Урядник, бледный, согнувшийся, отдал оружие и подошел к Гузакову.
— Сообщите своим подчиненным, господин Чижек-Чечик, — сказал Гузаков, — что если они сдадут оружие и немедленно уедут из Сима, мы их не тронем. Если же они вздумают сопротивляться, то сожжем их в этом доме.
— Их там нет, все убежали, — пролепетал, заикаясь, урядник.
— Врет, врет! — крикнул кто-то, — смотрите в окна!
Обеспокоенные долгим отсутствием своего начальника, стражники выглядывали в окна.
— Идите, господин урядник, и передайте им наши условия. Даю на размышление пять минут, — властно приказал Гузаков.
Перепуганный урядник рысцой побежал к стражникам. Толпа замерла в ожидании. Гузаков наблюдал за временем. Через пять минут он подал сигнал боевой дружине; «Занять укрытия».
Вдруг кто-то крикнул:
— Урядник удирает огородами!
— Догоняй его, бей! — взревел народ. Многие бросились в огород, в переулок бежали мужики и женщины. Урядник упал, вскочил, снова побежал.
— Р-раз! — крикнул какой-то рабочий, ударив урядника железной лопатой по голове.
На упавшего накинулись женщины. Слышались крики: «Это тебе за плети, за издевательства и насилия над нами, это за убитых тобою невинных людей. Бейте его, бабы, пока не сдохнет!»
— Пожарные, по местам! — скомандовал Гузаков.
В ответ посыпались разбитые стекла из окон, послышалась стрельба.
— Ой! — крикнул рабочий Даниил Насонов и, схватившись за голову, упал, сраженный пулей.
— Огонь! — приказал Гузаков.
Вспыхнул угол дома, облитый керосином.
Затрещали ружейные, винтовочные и револьверные выстрелы. Повалил густой дым. Стражники выскочили во двор. Трое вскочили на коней и кинулись в ворота. Первый из них кувырком вместе с лошадью свалился у ворот. Двое угнали. Остальные отстреливались со двора.
Охнул и упал еще один рабочий. Гузакову донесли: ранен Алексей Чевардин.
Прозвучал сигнал — тушить огонь! Заработали пожарные машины, полилась вода. И когда потушили огонь, многие бросились в несгоревший дом. Послышались голоса:
— Тащи его на улицу! Ишь, оделся в женское платье! В подвал забрался, гадина!
На улицу выволокли полицейского.
— Посмотрите на этого ряженого!
Измазавшийся в саже, необычно одетый, трусливый стражник вызвал общий смех. Смеялись так, что стражника выпустили из рук. Полицейский юркнул в ворота, но наткнулся на рабочего с ломом в руках.
— Э-эх! — рабочий опустил лом на голову ряженого. Тот свалился.
— Собаке — собачья смерть! Сдох!
Народ, боязливо оглядываясь, побрел по домам. Тяжелораненых Егора и Алексея отнесли в больницу. Убитых рабочих подобрали родственники. Растерзанных полицейских оставили на месте.
Гузаков попрощался с рабочими, обнял братишку, вскочил на серого коня, которого привел Петя, и ускакал в лес. Вслед за ним ушли в лес и некоторые боевики.
Наступила тягостная ночь. Выпал снег. Все притихло. Только стучал телеграф:
— Уфа, губернское жандармское управление. Симе бунт убито два полицейских, Генбальский.
— Петербург, Департамент полиции. Копия комиссару корпуса жандармов. 26 сентября. Симском заводе при аресте агитаторов произошло столкновение полиции с толпой. На место командирован воинский отряд. Ротмистр 4260.
* * *Утром мороз сковал землю. Завыл гудок. Еще вчера он подогревал, звал в бой. А сегодня резал слух, вызывая тяжелое предчувствие.
Из домов вышли угрюмые люди. Понурив головы, они побрели к заводу. Взялись за привычное дело молча, каждый работал и думал о том, что было вчера, что может быть сегодня. И, не сговариваясь, все пришли к одному: постоим друг за друга.
Напряженный день близился к концу. И вдруг раньше времени заревел гудок.
