Альфред Штекли - Галилей
Отрезы и кружева он оплачивает не золотом, а самым дорогим, что у него есть, — рабочим временем, жизнью, растрачиваемой на пустяки. Неумение матери сократить расходы, попытки Микеланджело жить на широкую ноту за чужой счет, нежелание Марины экономно вести хозяйство — за все это расплачивается он, расплачивается утраченным вдохновением, погубленными мыслями, несовершенными открытиями, страницами ненаписанных книг. Воистину «домашние человека — враги его»!
В апреле 1607 года Бальтасар Капра издал книгу о пропорциональном циркуле. Он почти без изменений перевел на латынь сочинение Галилея и выдал его за свое собственное. Выходило, что и циркуль-то изобрел чуть ли не сам Капра! Отец был заодно с сыном. Так вот почему они несколько месяцев держали у себя его циркуль, а Капра-младший пропадал в мастерской, где их изготовляли по его, Галилея, чертежам!
Это нападение поразило Галилея своей наглостью. Благо бы Капра издал свой опус где-нибудь за тридевять земель, а то ведь напечатал его в Падуе, где все знали об инструменте Галилея. Но это и было жалом змеи! Капра показывал тем самым, что Галилей, считающий себя создателем своего инструмента, в действительности, как и другие, лишь пользуется общим достоянием математиков.
Однако Капра, малосведущий в математике, не смог бы слепить свою компиляцию, а тем более сделать ряд дополнений. Опять, как и при написании «Рассуждения о новой звезде», за спиной Капры стоял Симон Майр. Это он подбил Капру, а сам удрал в Германию!
Галилей явился к попечителям университета, представил обе книги и подал жалобу. Десять лет назад он создал свой военный циркуль, разработал и описал способы его применения. Десять лет учил он обращению с ним вельмож разных наций. Его инструмент широко известен в Европе, у многих есть он и в Венеции. Он, Галилей, долго не печатал работы о своем циркуле, так как хотел внести еще ряд усовершенствований. Но год назад, когда у него возникли подозрения, что другие могут прибрать к рукам его изобретение, он ее издал. Ныне Капра перевел его книгу, кое-что опустил, кое-что добавил и выдает ее за собственное сочинение, да еще возводит на него клевету, создавая впечатление, будто он, Галилей, вовсе и не изобрел этого инструмента. Он требует наказания плагиатора и клеветника!
По приказу попечителей распространение книги Капры было приостановлено, а сам он вызван в Венецию, в суд.
Капра пытался отрицать вину. Он, дескать, не присваивал изобретения Галилея. Изданная им книга — плод его занятий с Симоном Майром. Что касается инструмента, то ведь несколько лет назад в Падуе некий иноземец, Цугмессер, объявлял себя его подлинным изобретателем. Да и в плагиате он не виновен, книги Галилея не видел, а описание ряда операций взял из манускриптов, ходивших по рукам. Если между его книжкой и сочинением Галилея существует сходство, то выяснять это надо на диспуте, а не в суде. Но Галилей не согласился. Сличать работы было поручено Паоло Сарпи. Тот не затянул с заключением: почти вся книга Капры — перевод Галилеева сочинения.
Тогда Галилей предложил допросить Капру лишь о тех вещах, которые не списаны у него буквально: немногие эти места покажут, что плагиатор допускает ошибки, обнаруживающие полное невежество.
В зале собралась многочисленная аудитория. Чувствуя, что дела его плохи, Капра попытался избежать испытания. Галилей и здесь не проявил уступчивости. Поздно приносить извинения — плагиат должен быть осужден!
Несколько часов продолжался «ученый допрос» Капры. Жалкое зрелище! Он даже не понимал того, что было напечатано в собственной его книге!
4 мая 1607 года вынесли приговор: все задержанные экземпляры книжки Капры следовало немедленно уничтожить. В Падуе приговор надлежало объявить под трубные звуки в час, когда в университете будет наибольшее скопление студентов.
Приговор огласили, книжку уничтожили. Но Галилей не был удовлетворен. Часть тиража разошлась. Даже из пересчитанных экземпляров, остававшихся у Капры после запрета распространять книгу, тот отдал не все. Да и происшедшее не послужило Капре уроком. Он то твердил, что напечатанная им книга — сочинение его учителя, то уверял, будто пропорциональный циркуль изобрел Тихо Браге, — опять Тихо Браге! — то заявлял, что Галилей заимствовал это изобретение из трактата, изданного в Германии.
О мошенничестве Капры Галилей решил написать специальное сочинение. Ведь о приговоре знают далеко не везде. Да и как он, Галилей, будет выглядеть в глазах государя Тосканы, если тому попадется книжка Капры, ведь «Действия циркуля геометрического и военного» посвящены наследному принцу? Он сам свершит свой суд над Капрой. Ради этого он не соблазнится прохладой тосканских вилл и проторчит все лето в городе.
Дело не только в Капре и его сбежавшем учителе. В Падуе у Галилея было немало тайных врагов, которые не могли простить ему независимости суждений. Они тоже подзуживали Капру. Приятно насолить ненавистнику, да еще чужими руками!
В конце августа 1607 года вышла в свет блестящая и яростная книга «Защита Галилео Галилея против клевет и мошенничеств Бальтасара Капры». Плагиатор был изничтожен. Свою книгу Галилей сразу же послал наследному принцу Козимо.
Такой снежной зимы не помнили ни древние старики, ни городские хроники. Сообщение между Падуей и Венецией было надолго расстроено. Письма из Флоренции вместо пяти дней шли три недели. На улицах Падуи лежали высоченные сугробы.
В марте 1608 года после короткого потепления снова стало холодно. Среди ученых разгорелся спор. Медики утверждали, что обилие снега представляет великую угрозу: если не избавиться от сугробов, произойдет вреднейшая порча воздуха, людей станут мучить всякого рода колики, воспаление легких и лихорадки. Кое-кто предрекал повальный мор. Врачи даже составили заявление, требуя от властей собрать по всему городу снег и сбросить в реку. Только двое ученых, Кремонини и Галилей, не разделяя их опасений, отказались подписать нагоняющую страх бумагу.
Несколько дней горожане, оставив все другие занятия, сгребали снег и доставляли его к реке. Падуя была спасена от ужасной напасти! Правда, и в других местах, где не было столь предусмотрительных медиков, мора не приключилось — сугробы быстро растаяли. Тем не менее позиция Кремонини и Галилея заслужила осуждение. Разве допустимо из тщеславия или гордыни подчеркивать свое несогласие с мнением большинства?
Микеланджело уехал служить в Мюнхен, к герцогу Баварскому, и там недолго думая женился. Мало того, закатил грандиозный пир. Галилей выразил ему свое возмущение. Но упреки в расточительстве не произвели впечатления: «Вы говорите, что я истратил большую сумму денег на обед, я этого не отрицаю, но учтите, что это была моя свадьба. Я не мог истратить меньше, ибо было восемьдесят человек, среди них много важных господ и послы четырех государей. Пренебречь обычаем этой страны я не мог, дабы не навлечь на себя позора, и поэтому вынужден был сделать то, менее чего сделать было невозможно». Микеланджело не соглашался, что «выбросил такие деньги ради собственной прихоти». Ведь чтобы собрать их, он во многом себе отказывал!
